– Ты запретила ему видеться с дочкой? – предположил я.

– Нет, конечно! – она возмутилась, - но я предупредила его, что Аня все знает. ВСЕ знает. Естественно после этого желание встречи резко поубавилось, а в конечном итоге практически исчезло. К тому же Аня сама сказала по телефону, что не хочет его знать.

– Маша, - брат крепко обнял невесту, - будет надоедать, скажи мне, ладно? Я сделаю так, что больше этот человек в нашей жизни не появится. Просто скажи мне об этом, хорошо?

Я невольно улыбнулся, прекрасно понимая, что при желании такие люди как мы с Виктором можем уничтожить любого, кто встанет у нас на пути, используя свои многочисленные связи. Глядя на брата, я вижу, что сейчас он словно цепной пес – ждет команды, желая растерзать врага на месте и это правильно – свое надо защищать.

Интересно, как там Даша… Проснулась уже?

Рабочие моменты постепенно вытеснили беспокойство, но всякий раз, когда возникал перерыв, я мог думать лишь о бледной, худой, измученной девушке, не способной защитить себя после предательства.

Кажется, я становлюсь сентиментальным…

ГЛАВА ПЯТАЯ

Дарья

Странно, я уже который день не могу найти вторые ключи от квартиры. Может, потеряла их? Хотя какая разница, все равно лучше поменять замки, чтобы не было лишнего волнения…

Обыскав коридор в очередной раз, я собралась с мыслями, попыталась не думать о прошлом, заставляя себя забыть эту злосчастную фотографию.

Александр уехал… На три месяца. Он позвонил уже из Германии, сообщив на всякий случай номер той самой Марии. Я искренне удивилась, когда увидела на своем телефоне несколько пропущенных от него, но честно признаться, была рада услышать его голос – он успокаивал, вселял уверенность, вызывал чувство радости.

Последние дни лета тянулись один за другим, практически не отличаясь друг от друга. Работа в студии заставляла концентрироваться на картинах, выплескивать эмоции наружу, что способствовало возникновению спокойствия в душе и принятию ситуации. Постепенно я смирилась, осознав, что уже ничего не могу исправить и цепляться за прошлое нет смысла. Погрузившись с головой в работу, я стала замечать, что думаю о Диме все меньше и меньше, но что удивило гораздо сильнее – мои мысли заполнились Александром. Тысячи вопросов в голове, интерес к его личности, желание узнать прошлое, разобраться в том, насколько слухи правдивы – все это не давало покоя. Доходило просто до абсурда – он начинал мне сниться. Его лицо, еле заметная улыбка, странная печаль в глазах.

Преображенский стал мне звонить. Вначале раза два в неделю, и разговоры длились от силы минут пять. Затем чаще, а теперь почти каждый вечер. Обычно я молчала и с интересом слушала о его работе, небольшие жалобы на трудности и искреннее негодование по поводу женщин. Почему он мне все это рассказывает? Хотя кажется, я понимаю причину – я стала ему другом. Этаким своим “парнем”, но это и не плохо. Мне есть с кем поговорить, с кем посмеяться и получить удовольствие от общения.

– И чем тебе немецкие дамы не угодили? – я рассмеялась, лежа в кровати под теплым одеялом.

– Я бы сказал, но женская солидарность не позволит тебе со мной согласиться, - Преображенский явно что-то писал, так как я слышала в трубке характерный скрежет карандаша на бумаге.

– Я не страдаю подобным мышлением, уж прости и все же, чем тебе не угодили немецкие женщины?

После долгого молчания, он все же ответил:

– Если честно, сам не понимаю. Видимо, я просто устал.

– Ты же в Германии, там столько всего интересного можно увидеть! А сколько экскурсий, туристических походов, секретных местечек, о которых знают лишь местные… Эх, я вот не была в Кельне, но мне многие хвалили этот город. Да и вообще, ты столько работаешь, ни за что не поверю, что у тебя нет ни одного выходного!

– Выходные есть, куда же без них, - он устало вздохнул, что-то закрыл, судя по звуку это был ноутбук, - но одному идти не хочется. Слушай, а может ты ко мне прилетишь? Ты ведь сама сказала, что хочешь увидеть Кельн, вот и устроим друг другу прогулку…

– Прости, но я боюсь летать на самолете в моем положении, - при мысли о полете меня начинало трясти, а если учесть то, что у меня и так в диагнозе стояла угроза выкидыша, рисковать совсем не хочется, - Кельн никуда не убежит, можно съездить туда позже.

– Да, ты права… - Александр вновь устало вздохнул, - я все время забываю, что ты теперь станешь пузатой. Кстати, сильно изменилась внешне? Сколько прошло времени? Уже два месяца вроде…

– Да не очень, если честно. Пузико почти не видно, словно я просто хорошо покушала.

– Покушать ты любишь… я помню… - он хмыкнул, все еще вспоминая то несчастное мороженое в парке.

– Теперь я ем все, что не приколочено, уничтожая запасы в холодильнике. Так что с тебя вафельный рожок!

– Заказ принял!