На губы лезет ехидная ухмылка, но я делаю вид, что мне плевать. Становится легче. Потому что я стала черствее? Или потому, что спасение близко?

Неужели Егор тоже играет роль? Черт, да в этой семье есть хоть кто-нибудь адекватный?

— Как ты? — спрашивает Макс.

— Замечательно, — бросаю, затем встаю и иду к окну.

Его любовница выглядит разбитой. Она меняет цветы в вазе, копошится чего-то. Мне её даже жаль.

— Я пришел кое-что сказать тебе, Лиля, — довольно скалится муж.

— Ну? — бросаю равнодушно.

— Врач сказал, что ты уже можешь сама о себе позаботиться.

О, нет!

— А значит, завтра тебя выписывают, и мы уезжаем домой.

Ох! Это очень-очень плохо! Натягиваю на лицо улыбку. Муж подходит. Чувствую знакомый парфюм. Он пальцами касается моей щеки. Ласково, словно не мучил меня все эти недели. Терплю.

— Думаю, ты понимаешь, что никуда не уйдешь.

— Понимаю.

— Так что лучше не выпендривайся. Тогда я снова стану тем самым мужем, в которого ты влюбилась.

Да какая любовь-то? Ты ублюдок просто...

— Да, — губы шевелятся, словно живут отдельной жизнью.

Егор... ну почему мне так отчаянно хочется увидеть его? Почему сердце тянется к тому, кого я совсем не знаю? Мне очень плохо. Всё рушится на глазах. Но когда-то давно важный человек сказал мне, что лишь на руинах можно построить что-то новое.

Только вот...

— Блин... — хватаюсь за голову, когда этим вечером меня навещает Настя, — я только через неделю должна была выписаться. Неужели Макс узнал о наших планах?

— Не думаю. Просто ты быстро поправляешься.

— Это потому что начинаю верить в будущее, хоть это и тяжело, — вздыхаю, — но теперь всё снова становится призрачным.

— Все хорошо будет!

— Не уверена...

Внутри растет паника. Знает ли Егор о смене планов брата? Мечусь по палате, не в силах держать в себе бурю эмоций.

— Почему они так резко сменили планы? — в сотый раз задаю этот вопрос.

— Не знаю, Лиль. Но ты не беспокойся, — подруга всеми силами пытается меня поддержать.

Когда она покидает палату, я чуть не рыдаю. От одной мысли, что план Егора провалился и мне предстоит жить с этим монстром под одной крышей. Ворочаюсь, не в силах сомкнуть глаз.

До исполнения задумки Егора было не меньше недели. Мужчина заходил редко, после окончания времени приёма. Естественно, его проводили тайно.

— Лилия Борисовна! — в мою палату влетает медсестра Жанна, — собирайтесь!

— Что? — сердце ухает в груди.

— Егор Олегович сменил план. В общем, вы уезжаете сейчас.

Сейчас? Он не бросил! Не оставил! Хлопаю ресницами, пока Жанна буквально впихивает мне в руки пухлый пакет.

— А охрана? — рваными движениями вытаскиваю форму медсестры и светлый парик.

— Они мне доверяют. Я работала над этим все эти недели. Не волнуйтесь. Мужчины очень падки на лесть и восхищение.

Я предпочитаю не вдаваться в подробности. И как только меняю больничную рубашку на принесенную одежду, в больнице пропадает свет. А затем включается сирена. Громкая, тем не менее она вызывает улыбку.

Медсестра берет принесенный мешок, заталкивает под одеяло. Вытаскивает темный парик, укладывает на подушку.

Потом хватает меня за руку.

— Пойдемте, Лилия, — тянет меня прочь из палаты, — у нас очень мало времени. Это всё продлится от силы минуты три.

Охранники, видимо, убежали на сигнал тревоги. Стоит жуткая паника, всё бегают туда-сюда. Мы с Жанной идем к служебному выходу. Открываем дверь, спускаемся по лестнице.

Чувствую, как адреналин пульсирует в крови. Быстрее, быстрее! Мы почти бежим. Выскакиваем на подземную парковку. Ночной воздух приятно холодит лицо. И тут одна из машин мигает фарами.

— Удачи вам, Лилия Борисовна, — Жанна вдруг обнимает меня, — будьте счастливы. И ещё... верьте ему.

Затем разворачивается и бежит назад. А я стою, как истукан, напротив внедорожника. На парковке темно. Боюсь сделать шаг. Но, перебарывая себя, бегу к авто.

Дверь открывается, ныряю на пассажирское сидение. Выдыхаю. Егор за рулем. Он с улыбкой меня осматривает.

— Без проблем выбралась?

— Да, спасибо Жанне, — пытаюсь отдышаться.

— Отлично, — говорит он, — тогда поехали.