– Я, наверно, не вовремя, – никак не унималась чертовка. – Прошу, уделите мне всего минуту.

– Слушаю, – подыграл мужчина, перейдя на английский. Противоречия заполняли его душу, но желание узнать, что замышляла Алия, взяло верх.

– Вы сегодня приобрели коня у нашей семьи и …

– Коня?– перебил Адам.

Моментально пелена заблуждения спала, возродив в нем прежнего сурового и нелюдимого эмира провинции Ваха. Алия не могла знать про коня, а значит, мужчина ошибся, впервые спутав голос своей невесты с другим.

Резко оторвав телефон от уха, Адам бросил недобрый взгляд на экран и, убедившись, что номер был ему незнаком, прорычал в трубку:

– Вы кто?

– Оу!– опомнилась девушка.– Меня зовут Энн. Ларус Хаканссон мой отец. Я хотела предложить свою помощь.

Адам не терпел таких разговоров. Да что там… Если бы не этот голос, он и вовсе бы оборвал беседу . Но что-то, какая-то неведомая сила удерживала его, не позволяя сбросить надоедливый звонок.

– Я не нуждаюсь в помощи, – рявкнул он, а сам сильнее прижал трубку к уху.

– Хмм, – вздохнула девушка, будто никак не могла подобрать слов или стеснялась того, что собиралась сказать.– Если честно, помочь я хотела коню, а не вам.

Еле сдержал себя Адам от нахлынувшего возмущения. Да что она себе позволяла, как только посмела заявить такое? Неужели не понимала с кем говорила?

– Странник только с виду такой грозный и характерный,– затараторила та, словно Адам дал ей на это право.– Внутри он, как ребенок: чуткий и ранимый. Я так боюсь, что вы выберете неверный путь, что попытаетесь сломать его, подчинив своей воле. Знайте, это дорога в никуда.

– Хватит! – оглушил своим криком Адам. Еще не хватало, чтобы какая-то девка позволяла себе учить его жизни. Дерзкая, бесстрашная и, по всей видимости, очень глупая, раз посмела заявить ему подобное. Да как вообще она решилась заговорить с ним?

Не дожидаясь, когда эта наглая девица скажет что-нибудь еще, Адам сбросил вызов и, развернувшись на пятках, поспешил вернуться в дом. Ярость и негодование бурлили в его взгляде, а возмущение никак не находило выхода. Как неприкаянный, он слонялся по кабинету отца в попытках успокоиться, забыть о нелепом разговоре, но ничего не выходило…

По его самолюбию только что нанесли удар. И кто? Взбалмошная, потерявшая всякий страх и стыд девчонка! Но этот голос…

Тут же в голове вспыхнули воспоминания о недавнем разговоре с Ангуром, когда тот пытался что-то рассказать о дочери Хаканссона, а Адам его перебил. Проклятье! Ничего хорошего подобный поворот не обещал.

– Ангур!– бешено взревел Адам, стоило его верному помощнику ответить на вызов.

– Ясин, не ожидал твоего звонка, – встревоженно ответил мужчина. – Что заставило тебя в столь поздний час набрать меня?

Ангур обладал удивительным даром чувствовать перепады настроения Адама даже на расстоянии. Как часто, это помогало мужчине сохранять свою шкуру в целости и сохранности. Он всегда знал с кем говорил в данную секунду: со своим старым и преданным другом Адамом, с которым уже долгие годы преследовал одну цель, или с безжалостным Ясином, эмиром провинции Ваха и правой рукой правителя Дезирии.

– Говори, Ангур! – приказал Адам.

Конечно, в его сознании созрел вопрос и желание разобраться, вот только бедному Ангуру, в данный момент ужинавшему в ресторане отеля в столице Исландии, было невдомек, что хотел от него услышать разъяренный мужчина.

– Все прошло, как мы с тобой планировали, Ясин! Конь твой. Жеребец ладный, я тебе скажу. И даже…

– Чертов конь!– взревел Адам. – Чем я разгневал Аллаха, раз всю ночь вынужден слушать заботливые речи об этот скакуне?

– Тише, Ясин, тише!– заволновался Ангур.– Давай по порядку. Что стряслось?

– Неделю назад ты собирался рассказать мне о дочери Хаканссона. Я тебя слушаю, Ангур!

– Да нечего там рассказывать, – выдохнул тот. За неделю он многократно прокручивал в голове встречу с девчонкой и все больше приходил к выводу, что поступил верно, не рассказав Адаму своих наблюдений. Ни к чему было наводить смуту, подставлять себя и Алию, да и дочь Ларуса он с тех пор больше не видел ни разу. Порой начинало казаться, что сходство девушек ему и вовсе померещилось.