– Всего доброго, Ангур! Не смею вас больше задерживать. Надеюсь, на выставке вы сможете найти достойную замену моему Страннику.

Подобно молнии, чужак вскочил с места, нависая огромной черной тучей над Кристофом, который по наитию вжался всем телом в диван. Ангур же, совершенно не обращая на него внимания, сделал широкий шаг в сторону уверенно стоящего поодаль Ларуса.

– Все продаваться в этом мире! Ясин хотеть этого коня и он его получать. Это всегда вопрос цены!– голос Ангура звучал устрашающе, но еще больше пугал его взгляд, нацеленный на отца Энн. – Все меряться деньгами!

– Прошу покинуть мой дом! – прорычал Ларус и жестом руки указал на дверь, тем самым невольно привлекая внимание собравшихся к робкой фигуре Энн, притаившейся у выхода.

Ох, если бы только можно было от стыда дотла сгореть, от милой Энн в эту минуту не осталось бы и следа. Три пары глаз с удивлением, интересом и открытым недовольством пристально разглядывали ее снизу доверху, а она, поначалу слегка растерявшись, быстро взяла себя в руки и вышла из укрытия, приветливо улыбаясь всем присутствующим.

– Энни, милая, – оживился Кристоф, вынырнув из глубины дивана, – вы с Хилдер уже вернулись? Как прошла поездка? Надеюсь, везде успели?

– Все замечательно, – из сумрака прихожей Энн шагнула навстречу мужчинам, немного щурясь от яркого света ламп и ощущая на себе тяжелый взгляд незнакомца. Сама же девушка старалась на него лишний раз не смотреть, дабы не показаться плохо воспитанной и не осрамить отца еще больше.

А вот Ангур, напротив, как зачарованный, не мог отвести от нее своих цепких и пытливых глаз. Его взгляд, казалось, застыл в одной точке: на лице Энн.

– Таба?! Алия таба! – одними губами шептал мужчина и слова, срывающиеся с его губ, своим мягким звучанием околдовывали слух девчонки. Энн и сама не заметила, как ответила на проницательный взгляд незнакомца своим открытым и доверчивым.

– Таба! – чуть громче произнес мужчина и тут же склонил голову, чем изрядно удивил всех.

– Энни, иди к себе!– внезапно и строго прозвучавший голос Ларуса вдребезги разбил волшебство момента, приводя Энн в чувство.

Она тут же отвернулась от Ангура, кивнула отцу и побежала к себе.

– Таба, – раздался за спиной голос чужестранца, а вслед за ним и разъяренный рык отца девушки:

– Забудьте дорогу в мой дом!

****

Дезирия. Провинция Ваха.

Наши дни.

Адам.

– Ангур, мне без разницы как ты это сделаешь, но Саид должен получить свой подарок. Других способов достучаться до его сердца, видит Аллах, не осталось! —твердо и непоколебимо стоял на своем Адам.

Непроглядная ночь давно окутала своей желанной прохладой все вокруг. Однако, даже она не могла охладить гнев молодого мужчины. Он шел к своей цели много лет. Долгих, беспросветных, тяжелых… Он потерял слишком много: отца, двух братьев и большую часть своих земель, некогда самых процветающих в Дезирии. Его народ, истощенный голодом, непомерными налогами и вечными войнами, давно потерял всякий вкус к жизни и доверие к королевской семье. Адам и сам все чаще сомневался в здравом уме Саида – правителя Дезирии, и неуклонно вспоминал последние слова отца: "Слабость Саида на севере. Найди то, что греет его сердце сильнее солнца в полуденный зной, и, увидишь, как вновь расцветет его величие." И он нашел… По крайней мере, именно так он думал, отправляя своих людей на край света за строптивым жеребцом.

Адам Ясин Ибн Аббас Аль-Ваха смотрел вдаль, безошибочно устремив свой взор на северо-запад, туда, где прямо сейчас его верный и преданный Ангур столкнулся со стеной в лице Ларуса Хаканссона. Упрямый, непробиваемый ишак, нежелающий уступить жеребца, путал все карты молодому шейху.

О любви Саида к лошадям не знал, разве что ленивый. Десятки арабских скакунов самых разных мастей служили украшением и визитной карточкой правителя. Но мало кто знал, что самую преданную и безграничную любовь Саид питал лишь к одному совершенно не похожему на остальных жеребцу. Смерч был его отдушиной, его другом, его главным и самым дорогим воспоминанием из прошлого. О том, как затесался лохматый, приземистый и коренастый конь с характером самого дьявола среди отборных арабских скакунов, слагали легенды. Но все они сводились к одному: Смерч спас Саида и тем самым сохранил королевский род.

Около пяти лет назад Смерч заболел, а после, несмотря на усилия лучших ветеринаров, умер, оставив в сердце Саида зияющую дыру. С тех пор эмира словно подменили. Безжалостный, озлобленный, свирепый , казалось, он сорвался с цепи.

– Адам, я разберусь с конем, обещаю, – тяжелым голосом отозвался Ангур. – Будь спокоен, Саид получит то, что поможет нам приблизиться к цели.

Уже не первый год Адам – молодой эмир провинции Ваха, когда-то самой богатой в Дезирии, безуспешно пытался повлиять на Саида, на его глупую и необдуманную манеру управления страной. Только все в пустоту. Сумасбродный Саид Ибн Бахтияр Аль-Наджах никого не слышал и постепенно разрушал то, что его предки возводили ни одно столетие. Постоянные восстания и жгучее недовольство народа он подавлял жестоко и безоговорочно, вселяя в людей страх и приучая к покорности. Единственный оставшийся в живых из королевского рода Аль-Наджах Саид совершенно был не готов к трону и заботе о своем государстве. Да и никогда он не рвался к власти. Еще двадцать лет назад сам отрекся от престола ради безумной любви в пользу младшего брата . Вот только, покинув Дезирию на долгие месяцы, Саид вернулся к обгоревшим руинам былого могучего государства, потеряв не только свой дом, но и всю семью…