– Но отец-то мой! И он меня любит так сильно, что может и пересмотреть их, - сказала Изобель и, посмотрев на Лоусона, вдруг невольно отступила назад, заметив злой блеск в его взоре.

– Ты играешь с огнем, Бэла, - тихо проговорил Майкл.

Она открыла было рот, чтобы возразить, а еще лучше, взять и рассмеяться ему в лицо, но вдруг поняла, что может переступить черту, когда он устанет терпеть.

Они давно и крепко держат его на поводке. Да, создали иллюзию вседозволенности, но на самом деле, Лоусон такая же пешка в этой игре, как и другие. По крайней мере, ей хотелось думать так. Вот только Бэле совсем не нравился этот взгляд бывшего мужа.

– Если завтра эта мелкая дрянь не покинет остров, - проговорила она тихо, меняя тему разговора, - если я узнаю, что ты снова связываешься с ней каким-либо способом…

– Она уедет, - ответил Майкл и отвернувшись, с силой сжал бедный стакан. Стекло хрустнуло и осколки упали под ноги мужчины.

– Думаешь, что хорошо знаешь ее? – пропела ядовито Бэла.

– Думаю, что я причинил ей сильную боль. Такое не прощают. Впрочем, тебе не понять.

– Куда уж мне, - рассмеялась брюнетка и, развернувшись на каблуках, покинула кабинет Лоусона.

*********

Проснувшись поутру, я увидела сидящего у постели Клайва. Парень спал, положив голову на сложенные на краю кровати руки. Рыжие яркие волосы блестели в свете солнечных лучей, пробивавшихся сквозь плотно зашторенное окно. Стараясь не разбудить спящего, я осторожно слезла с постели и, оглядев комнату, взглядом поискала свой телефон. Нашла его лежащим на столике, рядом с сумочкой. Взяла в руки и медленно направилась в ванную комнату. Закрыв дверь на щеколду, включила холодный душ. Сбросила платье и взглянула на себя в зеркало. Из него на меня смотрело какое-то страшное существо со всклоченными волосами и черными потеками туши под глазами. Бледное, бескровное лицо, едва заметные губы… Я усмехнулась, а существо в зеркале, которое просто не могло быть мной, жалко оскалилось.

Я забралась под душ, когда раздался настойчивый стук в дверь ванной комнаты. Мне было все равно, кто стоит там, за дверью, я монотонно намыливала тело, лицо, подставляя себя под бьющие холодные струи, когда внезапно в дверь что-то с силой ударило, потом еще раз и вот в ванную влетел перепуганный Клайв. Выбитая его плечом дверь болталась на одной петле. Я равнодушно повернулась к нему, не стесняясь того, что полностью обнажена. Клайв схватил полотенце и прикрыл им мои грудь и ноги.

– Черт бы тебя побрал, Мелани Паркер!
– он выключил воду и, подняв меня на руки, перенес на постель.
– Я думал, ты там себе вены вскрываешь! – он явно беспокоился. Я с удивлением посмотрела на него. Суицидом не страдаю, так и хотелось ответить мне, но я промолчала. Шутка показалась неуместной.

– Почему не отвечала на мой стук? – внезапно Клайв заметался по комнате, потом схватил тяжелую статуэтку со столика и подтащил стул в крайний угол комнаты. Забравшись на него, парень вдруг ободрал обои, и я увидела маленькую красную точку на стене. Клайв со всей силы ударил по ней основанием статуэтки. Лампочка коротко моргнула и погасла, а МакКаммон спрыгнул со стула и поставил статуэтку обратно на стол.

– За мной кто-то наблюдал? – спросила я, хотя мне это уже не казалось таким важным теперь.

– Не думай об этом, - Клайв сел рядом со мной, - как ты себя чувствуешь, Мэл?

– Голова болит, - сказала я и прижала к груди руку, - и еще здесь.

МакКаммон вздохнул.

– Принеси мне телефон, - попросила я.

– Зачем?

– Мне надо срочно позвонить.

– Может, я могу помочь?

Я пожала плечами.

– Я хочу уехать. Мне надо узнать время ближайшего рейса на самолет до Бостона.

Клайв коротко кивнул и достал из кармана свой мобильный. Он набрал какой-то номер и стал ждать. Через некоторое время трубку сняли. Я услышала только, что он попросил кого-то узнать расписание самолетов. Прошло несколько бесконечно долгих секунд, прежде чем я услышала женский голос, который что-то говорил Клайву. Парень молча выслушал, потом сказал короткое, хорошо, и нажал отбой.

– Через три часа будет рейс, - сказал он.

– А что с паромом? – я встала и прошла к шкафу, достала свой чемодан.

– Я отвезу тебя на амфибии. Успеем.

Я усмехнулась и, раскрыв чемодан, принялась складывать в него свои вещи, а точнее, просто побросала их туда кое-как и застегнула молнию. В шкафу остался висеть только один белоснежный халат, оставшийся после Лоусона. Я едва взглянула на него, прежде чем захлопнуть дверцу. При виде вещи, принадлежавшей Майклу, к горлу подступила тошнота, а сердце сжало болезненным спазмом.

Пустота, царившая внутри меня со вчерашнего дня, разрасталась, как опухоль. Хотелось сидеть, уставившись в одну точку и тихонько подвывать, но я предпочла взять себя в руки и поскорее убраться с этого, совсем не райского, острова.

«Прочь отсюда, - сказал мне внутренний голос, - уезжай!»

Я переоделась в простое платье, огляделась в номере, старательно припоминая, все ли я взяла. Клайв подхватил мой чемодан и вышел в коридор. Я поспешила за ним. Больше меня здесь ничто не держало. За регистрационным столиком выписывавшая меня из номера девушка предупредила, что за остаток отдыха деньги мне, скорее всего, не вернут, но я пропустила эти слова мимо ушей. Разве меня сейчас волновали такие мелочи?