Главный вопрос — деньги. Виталик — тот самый звукорежиссер, который и песни ее записал — подкинул работенку — привел Машу в модный, по местным меркам, ресторан «Астория». Предупредил, что контингент еще тот, но платят хорошо. А то плохо — по сто пятьдесят рублей за вечер. После пяти «концертов» она справила себе то самое красное платье с глубоким вырезом на спине. До того эффектный наряд получился, что в ресторане даже ставку Маше увеличили — до двухсот рубликов. Копить на Москву стало легче. А как подкопила, сказала родителям, что едет на День открытых дверей в Сыктывкарское музучилище, а сама мотнула вон куда — на перрон Ярославского вокзала. Так что боись, надменная столица! Скоро ты будешь выть от восторга перед Марией Ивановой.

***

Потомок древнего рода зябко переминался на холодном московском ветру, с тоской вспоминая зеленые газоны родного Лондона, по которым причудливым узором были разбросаны разноцветные осенние листья. Октябрь в Европе — сочные краски, крупные мазки, пейзажи, наполненные глубоким смыслом…

— Ox! — невольно вздохнул Александр.

Он закрыл глаза… Из-под ног его уходила в высокое небо тисовая аллея. Любимый скакун, породистый, поджарый, едва касаясь копытами земли, нес его к огромному старому замку Матчингем, коим издавна владели дербиширские Доудсены. Сейчас юный отпрыск увидел свой отчий дом так ясно, что у него защемило сердце. Тонкие путы вьюна покрыли северную башню, отчего издали она кажется бархатной, восточная галерея уставлена цветочными горшками, и с ранней весны до поздней осени тут солнечно и многоцветно. Каминный зал с любимой картиной отца — большим портретом Алисы Доудсен, прабабки Александра, необыкновенно похожей на его мать. Библиотека, столовая и место его дислокации в отрочестве — конюшня с аккуратно развешанной сбруей и седлами…

— Куда едем?

Александр вздрогнул и, открыв глаза, уставился на усатого господина, по пояс высунувшегося из старого «Мерседеса».

— Ну, чего уставился, едешь или будешь дальше замерзать? — Господин расплылся в широченной улыбке.

«Природа распорядилась таким образом, что ни при каких обстоятельствах лицо этого шофера даже на секунду не может стать красивым, — подумал про себя сэр Александр Доудсен. — А его звериный оскал вряд ли служит визитной карточкой добропорядочного человека. Даже если не учитывать его красных прыщей и сильно выраженного косоглазия».

Он беспомощно огляделся, ища какой-нибудь другой автомобиль, но желающих везти в город больше не находилось.

Зато в ста метрах от него замаячила знакомая фигура недавнего попутчика.

— Эй! — кричал он, размахивая руками, словно орел крыльями. — Эй, аристократ хренов, айда в мою тачку.

Надежнее шофера не сыщешь! — Тут он с размаху ткнул себя кулаком в грудь. — Давай в «Метрополь», устриц нажремся, вспомним Англию!

«Ах, как было опрометчиво не сообщить в контору о своем прибытии, — запоздало пожалел Александр. — Хотел нагрянуть внезапно, вот она, цена неожиданности…» Он покосился на улыбающегося водителя.

— Давай не капризничай, турист, — хрипло подбодрил его тот. — А то околеешь!

Молодой Доудсен пожал плечами и шагнул к Мерседесу.

«Все-таки этот бандит лучше, чем пьяный в стельку Серж Бобров за рулем», — подумал Александр и, открыв дверь, забрался на заднее сиденье.

— От же! — непонятно по какому поводу возмутился усатый господин и со всей силы выжал педаль газа.

Машина рванулась с места, словно дикий мустанг.

Александра вдавило в спинку сиденья с такой силой, что он возблагодарил небеса, что его совсем не выкинуло на улицу.

— Вполне возможно, вам будет интересно узнать, что я не слишком тороплюсь, — тактично заметил он.

— Ха! А я так очень! — шофер хохотнул. — У нас время — деньги. Знаешь такую поговорку?

Они миновали турникет стоянки и, повернув налево, как-то сразу углубились в темноту.

«Странно», — подумал младший Доудсен.

Впрочем, он был не из тех, кто скрывал интересующие его аспекты дела, если их мог разрешить находившийся рядом человек.

— Прошу прощения, — обратился он к водителю. — Но в Москву, если следовать указателю, надо было ехать прямо. По вон той, хорошо освещенной трассе.

— Вот умник, — неприятный усач опять хохотнул. — У нас только дураки по этой дороге ездят. Далеко и дорого. И долго, везде пропускные пункты понаставили. Да, — тут он от безнадежности махнул рукой, — чо тебе объяснять-то. Все равно не поймешь. По этой дороге короче, и баста.

Тем временем машина миновала редкие световые островки. Где-то далеко еще виднелись огни Шереметьево, но они были настолько далеки, что уже казались чем-то не вполне реальным.

— Прошу прощения. — Александр нервно озирался по сторонам. — Вы хорошо уяснили, что мне нужно именно в Москву? Не на Бородинское поле, ни на Марсово и ни на Поле Чудес, а именно в Москву.

— Вот чудак. Заладил, как три сестры: в Москву, в Москву! Будет тебе Москва, — несколько возмущенно проворчал косоглазый шофер.

— Вы любите Чехова? — удивился младший Доудсен.

— Оскорбляешь! — неожиданно обиделся усатый. — Я те не гомик какой-то. Никакого Чехова знать не знаю. Не встречался ни разу. Я ваще баб люблю.

— Хм… Но вы цитировали… — озадачился наследник древнего рода. — Я подумал, что вы хорошо знакомы с творчеством этого писателя. Простите за мой русский. Он требует некоторой практики.