Сердце пропускает удар. Неожиданная догадка. Но почему-то не считаю её лишь абсурдным домыслом – всё ведь логично складывается… Либо аноним – дурак, который искренне верил, что я буду деньги ему добывать любыми способами, либо ему это и не нужно было, а что-то другое.

Вот только не могу понять, что. И кому. В универе я в основном с Юлей общаюсь, так уж вышло, что с первого дня подружились. С другими ребятами иногда тоже перекидываюсь какими-то фразами – и вот не замечала ни от кого негатива. Да и ярко выраженного интереса тоже. У всех свои компании, свои стремления, тусовки… Взрослые люди, поступившие в престижный университет, многие из богатых семей – кому оно вообще надо, какие-то козни строить, к тому же, мне?

Я, конечно, не «ангелок», как меня Воронцов называет, но дорогу никому не переходила. Может, разве что, самому Артёму чем-то, ведь его поведение иногда наводило на такую мысль…

Я даже замираю, застигнутая врасплох новым оборотом размышлений. Неужели… Может ли быть, что всё это Воронцов и затеял?

Звучит, как бред, к тому же зачем? Я для него скорее помеха на пути, чем равный соперник, против которого надо какие-то схемы выдумывать. Ведь если это был Артём, то не мог не знать, что у меня не останется вариантов, кроме как к нему обратиться. Мудрёно как-то. Скорее поверю, что он напрямую бы потребовал от меня что-то, если бы ему понадобилось. Да и не представляю, что ему вообще может быть нужно.

При этой мысли вдруг вспоминается его предвкушающий взгляд в ответ на мои слова, что «было бы глупо упускать такую возможность»…

Глубоко вздыхаю, слегка опускаю одеяло – жар по коже разливается, что душно становится.

Приподнимаюсь на кровати. Так, хватит поддаваться панике и строить теории заговора. Единственная причина, по которой Воронцов мог бы выкинуть такой трюк – это чтобы ради развлечения меня до отчаяния довести, обнадёжить, а потом приземлить. Но всё это слишком мелочно, да и ненавидеть для этого надо. А, что бы там между нами не происходило, ненависти от Артёма я не чувствовала. К тому же, он вёл себя так, будто впервые вообще слышал обо всём этом от меня. И… будто искренне злился на анонима. В какой-то момент я даже чуть не испугалась, что Воронцов его разорвёт, когда вычислит. Ему явно претила эта ситуация, и неважно, почему. Наверное, из-за трусости и крысятничества, которых Артём не уважал.

Усмехаюсь собственным мыслям. По ним получается, что Воронцов чуть ли не образец мужественности, который на подлость не способен, все проблемы решает прямолинейно и уверенно, да и вообще за справедливость. Вот только если вспомнить всё, что было за эти полгода…

После того нашего недознакомства, когда меня чуть мотоциклом не сбили, буквально несколько дней прошло – уже и не помню, сколько, – как мы снова увиделись. На этот раз благодаря Юле – ей слишком захотелось побывать на тусовке старшекурсников-богачей. Она где-то от кого-то услышала, что они собираются и что вход не для всех, в тот день только и говорила об этом. А после пар, ближе к вечеру, каким-то образом убедила меня, что нам надо пойти и узнать, как там что. Хотя бы посмотреть со стороны.

Почему я согласилась? Родители тогда на неделю уезжали и меня оставили под присмотром соседки, с которой договориться было довольно просто. Я чувствовала свободу и непривычную для себя обиду из-за того, что упускаю её. Вот и хваталась за возможности, хотя идея Юли мне сразу не понравилась. Но в итоге я пошла на это.

Украдкой обойдя довольно большой роскошный с виду, но не обременённый особой охраной дом, мы решили перелезть через забор у заднего входа. Да уж, даже вспоминать о таком не по себе… Не знаю, на каком адреналине я всё это делала, наверное, на тот момент и собой толком не была.

Ну и, конечно, по закону подлости это оказался дом Артёма Воронцова. И, само собой, нас с Юлей обнаружили. Тогда она его впервые, кстати, и увидела, ещё и влюбиться умудрилась чуть ли не сразу. Не понимаю, почему – как по мне, всё вышло унизительно.

Нас обнаружили не сразу – народу было не так много, но достаточно, чтобы затеряться. И в какой-то момент мы расслабились – нас чуть ли не за своих принимали, видимо, в компании многие видели друг друга впервые. Мы расслабились, даже наслаждаться вечером начали – и тут-то вмешался Воронцов.

Он попросил тишины, все умолкли, выключили музыку. Ждали какого-то его объявления, и оно последовало – Артём про нас сказал, хотя мы с Юлей ждали чего угодно, но не этого. Ведь Воронцов на нас в течение вечера несколько раз смотрел, но ничего не говорил.

А тут вдруг объявил, не стесняясь в выражениях, что мы проникли сюда непонятно как и нас не звали. Предложил компании решить, что теперь с нами делать…

Мы, конечно, пытались извиниться и хотели уйти, но нас было двое всего. А компания Воронцова – больше двадцати человек. И вроде как никто из них не был настроен за нас, по крайней мере, ничем не выражал это. Были те, кто не принимал участие в обсуждении нашей дальнейшей судьбы, но они никому не возражали, молча слушали и смотрели.

В итоге коллективный разум не придумал ничего лучше, чем заставить нас «отработать» своё пребывание на этом вечере. По типу «вы развлеклись, теперь развлеките нас». А развлечения этим избалованным мажорам, конечно, понадобились взрослые.

Они захотели, чтобы мы красиво и под музыку станцевали, постепенно избавляя себя от одежды. Чтобы отработать уже проведённое здесь время от нас требовалось снять всё верхнее, а если хотим остаться – то и нижнюю часть.

Помню, как я потерянно на Воронцова тогда посмотрела, словно искала в нём защиту, ждала, что заступится почему-то… Я тогда вспомнила наше знакомство и выражение его лица, когда наши взгляды впервые встретились – что-то случилось как будто, то ли искра пробежала, то ли ещё что, но на тот момент Артём мне не казался придурком. Чувствовала в нём вызов какой-то, лёгкую опасность, но в то же время нас словно объединяло что-то… Ну или мне на той тусовке просто слишком хотелось в это верить. Но увы, когда я с надеждой на него посмотрела, встретила лишь пренебрежительную ухмылку. Воронцов воспринимал происходящее как нечто обыденное, естественное вполне. Ничего такого.