–Когда старшие зовут, надо слушаться, псина! – Рявкнул Улле, прижав мальца к забору и добавил более спокойно.

–Деньги гони! – Ребёнок заикаясь пролепетал что у него ничего нет, но брат Камиллы за последние два часа обобрал уже троих малышей и у всех, по их словам, ничего не было, хотя по правде с них парень насобирал уже прилично. Он молча обшарил карманы жертвы, не обращая на жалостливые хныканья, периодически посматривая по сторонам, как бы кто из взрослых не появился, иначе могут быть проблемы. Обнаружив десять крон и батончик шоколада, Эге отпустил дрожащего мальчугана, вдогонку отвесив тому подзатыльник. Улле приходилось заниматься столь непристойным делом для его статуса только благодаря отцу, который урезал его финансирование и денег на бензин не хватало. Всё из-за проклятой сестрицы, в тот день когда Камилла свалилась со второго этажа и разорвала себе руку, она заявила родителям что её толкнул в спину брат. – Лучше бы себе шею сломала дура! – Думал он. Был скандал, слова сына для Олафа что он не причём, мало значили, даже то, что дверь в спальню девочки была заперта изнутри, когда та выпала из окна, для шефа полиции не являлись доказательством невиновности. Он решил наказать сына лишив того средств и пригрозив что бы к сестре не подходил даже на пушечный выстрел, иначе отберёт машину и посадит к зекам в камеру на пару суток, для воспитательной работы. Улле проклинал про себя Камиллу и то что она теперь ходила с перевязанной рукой и сидела дома а для неё это было подобно смерти, его очень радовало. Парень завёл своего железного зверя и поехал на ближайшую заправку. Нужно было встретится с Томасом и Босхе, у последнего можно было ещё одолжить денег. Выпивки было ещё много, сидр украденный у Вальяра всё так и хранился в подвале Эльстада. Заправив полный бак и отдав все свои сбережения до последнего эре, поймав музыкальную волну на радио, Эге направился в Трем. Сильно гнать, выжимая педаль газа в пол как это любил парень, возможности не было, из-за патрульных машин что, то и дело курсировали по дорогам после случая на заброшке. Он достал зубами из пачки сигарету и прикурив одной рукой с наслаждением затянулся, думать о будущем не хотелось, даже о завтрашнем дне, его папаша давно всё решил за него и идти поперёк паровоза под названием Олаф не было никакого смысла. Как считал Эге, нужно наслаждаться моментом. Он знал, что в конце следующего лета переедет в Ставангер, на учёбу. Выбирал он свою профессию тыкнув пальцем в рекламный буклет наугад, всё равно учиться по-настоящему не собирался. Родители уже всё оплатили и договорились с кем надо о поступлении в университет на факультет лингвистики. Улле не представлял, как он сможет получать образование в этом направлении, зная только родной язык и то в школе по нему у него были плохие оценки, сейчас стало модным в Норвегии знать, как минимум вездесущий английский, но кроме слова «Fuck», Эге из международного языка ничего не запомнил. Парень просто старался плыть по течению реки, под названием жизнь. Дорога тянулась вдоль обрывистого берега моря, серые воды которого набегали волнами на каменистые утёсы, разбиваясь тысячей пенных брызг. Стаи чаек в этом месте чувствовали себя полноправными хозяевами в небе. Впереди виднелся Фьорд, с вершины которого в бухту падал небольшой водопад, пейзаж был сказочным но сын шефа полиции не обращал на него внимания, для парня ближе по духу были шумные кварталы большого города и смог в воздухе от выхлопов автомобилей, чем древняя природа. Даже многолюдная атмосфера Осло, где он пару раз бывал казалась ему больше деревенской, Улле видел по телевизору как круто в Нью Йорке или хотя бы в Лондоне и мечтал пожить там, северная страна ему осточертела со своим умеренным и тихим укладом жизни.– Вот почему викинги были такими злыми и бешеными, всё из за тухлой атмосферы Норвегии.– Думал он. Вырулив на улицы Трема и проехав за небольшую гору на вершине которой говорили, был когда-то замок какого-то Конунга* но от постройки остались лишь камни, разбросанные по плоской макушке горного образования, поросшие мхом и затерянные между деревьев, древности не интересовали Эге. Он оказался у дома своего друга. Рядом с жильём Томаса уже был припаркован чей-то минивен, на водительском сидении которого разместился пожилой мужчина, неторопливо барабаня пальцами по колесу руля. У порога, бритый спорил со своей матерью, та разодетая как на парад мод, махала руками и что-то вещала сыну, округлив свои глаза. Улле остановил свой седан, но выходить не спешил, скандалов ему и дома хватало. Эльстад с ненавистью смотрел на мать, сжимая кулаки, желваки, играли на его лице, через мгновение женщина отвесила хлёсткую пощёчину Томасу и Эге показалось что буйный по нраву Бритый ответит ей, но парень сдержался, лишь сильнее сжав кулаки и покраснев. Мать Томаса неуклюже развернулась на высоких каблуках и проковыляла к ждущей её машине. Эге дождался когда авто отъедет и выбрался из салона направившись к товарищу. Тот хмуро улыбнулся, впуская компаньона в дом.

–Старая шлюха никак не уймётся! – Проворчал он. Брат Камиллы никак не стал комментировать эти слова. В подвале всё было по-прежнему, щенок с кличкой Авраам скулил ещё сильнее, пытаясь перегрызть прутья клетки, Эге спросил.

–Выкинь ты его, на кой он тебе сдался? – Эльстад плюхнулся на диван и взяв уже начатую бутылку сидра, сказал.

–Я планирую сделать обряд посвящения в мужчины, в войны, понимаешь, а это так сказать будет жертва арийским богам. – Слова бритого были не понятны его приятелю, но оттенок у них был мрачный, не успел Улле взять свою порцию спиртного, дабы расслабиться, как наверху позвонили в дверной звонок. Томас вскочил буркнув.

–Толстяк, наверное. – И вышел из подвала. Эге ударил боксёрскую грушу та еле шелохнулась, а костяшки кулака заныли. – Надо быть мазохистом что бы так лупить этот мешок. – Подумал он, вспомнив как бритый колотил по снаряду. Парень начал рассматривать от нечего делать нацистские плакаты, развешанные повсюду, попивая терпкий напиток. Появились Босхе и Томас, в руках у обоих были сумки с закусками, в основном чипсы, снеки и прочая вредная пища.

–Здорово Улле! – Приветствовал его толстяк, парень кивнул в ответ. Бритый положил свою ношу на стол и потирая руки проговорил.

*Военный начальник, князь в Норвегии времён Викингов.

– Значит так парни, перед тем как бухать и веселиться, есть одно дело.

–Ну блин! Какое ещё дело? Я хотел тупо выпить и пожрать. – Недовольно пробурчал Босхе. Эльстад осклабился и хлопнул того по плечу.

–Успеешь нажраться ещё! Нужно кое-что сделать. – Он указал на запертую в клетке собачку.

–Принести его в жертву! – Глаза бритого блестели в нетерпении. Улле чуть не подавился сидром.

– На хер?! Чувак-это бред! – Сказал брат Камиллы, удивлённый услышанным, толстяк согласно закивал. Эльстад нахмурил брови и провёл ладонью по своей гладкой голове.

–Парни, это нужно сделать! Мужики вы или нет? Как бабы себя ведёте, так и будете сопли распускать, да? Это нужно прочувствовать, отнять чью-то жизнь, вы просто не знаете как это круто, я же не прошу убить человека, это всего лишь дворняга. Заодно проверите свои яйца, насколько они железные или так, только перепелиные! – Томас говорил серьёзно и это пугало его приятелей.

–Не буду я этого делать! – Ответил Эге, поставив бутылку к магнитофону.

–Будешь! – С нажимом сказал Эльстад.

–Ребят? Может ну его, а. – Промямлил неуверенно Босхе уже жалея, что пришёл сюда.

–Это бред мужик! – Улле стоял на своём, но в глаза Томасу не смотрел, боясь увидеть в их глубине безумие.

–Будешь Улле! Или я оторву тебе яйца! – Прошипел Бритый.

–Пошел на хер! Друг мне тоже, ведёшь себя как урод. – Не сдержался Эге и хотел было обойти товарищей направившись на выход. Томас резким движением схватил сына шефа полиции за мошонку, сильно сжав её. Резкая боль поднялась от промежности до солнечного сплетения, дышать стало трудно и из глаз брызнули слёзы. Улле взвыл. Эльстад держал его яички крепко, вот-вот грозя раздавить их.

–Как я сказал, так и будет! – Хищно улыбаясь бросил в лицо Эге, Томас. Толстяк попятился, не выпуская из рук пакет с едой.

–Эй парни хорош. – Мямлил он.

–Отпусти сука! Мой отец тебя посадит! – Натужно прокряхтел брат Камиллы пытаясь разжать хватку Эльстада, но ничего не выходило, ноги от боли подкосились.

–Перед этим я прирежу твою мамашу Улле! Ты знаешь это, если даже меня посадят, то ненадолго и первым делом я приду и прирежу тебя и твою семью! Ты прибьёшь этого еврейского щенка или останешься без яиц. – Томас достал из кармана откидной нож и приставил к щеке товарища, потом покосился на Босхе, который крался к лестнице на верх, собираясь сбежать.

–Жирдяй! Это и тебя касается, стой на месте, а то я порежу сначала его, а потом тебя и твоих родичей тоже, вы меня знаете, лучше со мной дружить, не так ли Улле? – Он посмотрел пристально в слезящиеся, напуганные глаза приятеля, толстяк застыл на месте, смелостью он не отличался.

–Ладно сука! Ладно! – Визгливым тоном крикнул Эге не в силах больше терпеть. Томас разжал ладонь и брат Камиллы с выдохом, повалился на пол к нему под ноги, прикрывая руками промежность. Бритый повернулся к Босхе, поигрывая ножом и облизывая губы.