с получением авто стало возможным делать более дальние поездки и даже заглядывать в Тронхейм, хотя постоянно кататься до него было слишком затратно по времени, все-таки расстояние не маленькое. Улле радовался тому что в следующем году уедет учится в Ставангер, * подальше от предков и пустынных земель. Бритый радости приятеля не разделял и про себя клеймил того уродом, но вслух ничего не говорил. Дом Эльстада стоял крайним в самом низу горы. Он был стандартным двухэтажным коттеджем с белыми стенами, обшитыми деревянными панелями, газон за который отвечал Томас, давно стал походить на заросшее бурьяном поле, соседи уже жаловались на не презентабельный вид их двора, портящий опрятный ландшафт улицы и мать бритого пилила его, требуя, чтобы он наконец постриг разросшуюся траву. Томас обещал, отнекивался, но все никак не мог собраться и сделать дело. Его всё бесило в том числе чёртов газон, дом и мать. Машина припарковалась возле невысокого заборчика что огораживал запущенный палисадник дома Эльстада, садовый гном совсем скрылся в желтеющих осенних зарослях. Парни зайдя внутрь сразу направились в подвал. Личная берлога Томаса, со стенами обклеенными плакатами, повсюду на Улле смотрела свастика и старые лозунги фашисткой Германии. Он уже привык к предпочтениям своего друга и его идеологии. Томас как-то пытался внушить Эге правильность своих убеждений, цитируя Гитлера, но сын шефа полиции лишь отшутился, спорить с бритым было себе дороже, парень неплохо бил правой и Улле сам видел как однажды Эльстад, сломал челюсть какому то арабу, за его не арийское происхождение, как тогда объяснил свой поступок бритый. Как полагал про себя Эге по Томасу плакала дурка и рано или поздно он там окажется. Эльстад включил кассетный магнитофон, из динамиков заорала скрежещущая музыка, неизвестный певец вещал о гибели всех недостойных и рассвете истиной нации. Улле уселся на диван скинув с него стопку порно журналов, прямо на пол.

–Выруби этот кошмар Том! – Перекрикивая грохот взмолился Эге, бритый осклабился, искоса, взглянул на напарника и энергично нанёс короткую серию ударов по старой боксёрской груше, висевшей в углу. Его мать дома отсутствовала и можно было шуметь хоть на весь Трем.

–Да выруби блин, что ни будь другое поставь. – Возмущался Улле. Эльстад подмигнул ему и сменил одну кассету на другую. Зазвучала намного более приятная мелодия. «Villsiv», новая норвежская рок-группа в одночасье стала популярной по всей стране и бритый хоть и не очень уважал пацифистскую риторику песен музыкантов, тоже начал их слушать. Родрик, вокалист, протяжно пел одну из прошлогодних баллад под названием «Князь мира сего». Эге расслабился и схватив ближайший журнал начал

*Ставангер город и коммуна в губернии Ругаланн, нефтяная столица Норвегии.

разглядывать сексуальных порно моделей в латексе.

–За что ты ненавидишь?!– Заполнил подвал голос певца.

–За что не любишь ты меня?

О брат, мой ведь ты видишь

Что наступила новая заря. – Томас продолжил лупить грушу та дёргалась подвешенная цепями к потолку. Бритый представлял, как выбивает дух из какого ни будь чернокожего мужика. Это нравилось ему и он бил ещё сильнее сбрасывая своё напряжение и злость

на весь мир, передавая её в боксёрский снаряд.

–В тебе завистливая сила

Цветком взросла в сердце твоём

Тебе земля теперь не мила

– Ведь сорняком порос твой дом. – Слова песни подходили под настроение Томаса, он покосился на покрасневшего от возбуждения Улле, тот сосредоточился на интимных подробностях какой-то девицы. Эльстад на секунду закрыл глаза и представил, что перед ним его друг Эге, висит на цепях и жалобно смотрит. Он с рыком начал лупить грушу. Мысленно проговаривая. – Это Улле тебе за то, что ты урод! Это за то, что ты богатый урод! А это, за то, что ты мудак, у которого есть машина! – И так далее. По-настоящему бритый считал что друзей у него нет, но финансы сынка Олафа, были не лишними и приходилось играть в дружбу. Терпеть рядом баловня судьбы, так же, как и Босхе, ещё одного товарища, жирного и неуклюжего, как думал о нём Эльстад, но иногда полезного. Баллада продолжалась.

–За что ты меня ненавидишь?

Что душу дал твоим рабам?

В саду твоём их не находишь.

Увёл я их к моим садам! – Родрик заканчивал свою историю, жалобно звучали гитары, похоронно бил барабан.

–Я пойду в туалет. – Буркнул Улле, прихватив с собой журнал.

–Эй! Чувак, оставь его, нехер в моём доме душить своего удава, понял! – Грозно рявкнул бритый, догадавшись о намереньях приятеля. Тот состроил в ответ рожу и сложил руки на груди.

–Чё делать будем? Пока не стемнеет. – Спросил он. Томас улыбнулся и удалился в дальний угол подвала. Из-под большого бойлера, он вынул что-то накрытое старым одеялом, принёс к дивану и скинув покрывало, явил на свет клетку в которой сидел худой, дрожащий щенок. Эге недоумённо уставился на животное. Эльстад ухмылялся, зловеще проговорив.

–Познакомься с новым другом, я назвал его Авраамом.

–На фиг тебе щенок и что за имя дурацкое? – Спросил Улле.

–Позже узнаешь, а имя Еврейское, самое то. – Эге не понравился блеск в глазах Томаса, тот продолжал говорить.

–Его надо покормить, пойду на кухню, посмотрю, что есть из Еврейской еды. – Тон Бритого звучал неприятно, он ушёл, оставив Улле наедине со зверьком, малыш напугано смотрел на человека и тихо поскуливал. Парень сунул палец между прутьев пытаясь дотронуться до носа щенка. Собачка взвизгнула и больно укусила Эге за подушечку фаланги. Он взвыл, резко отдернув руку и начал ругаться на чём свет стоит, пнув ногой клетку, та отлетела к столу с магнитофоном.

–Тварь! Скотина! Сволочь! – Орал он, с пальца капала кровь прямо на пол. На шум прибежал Томас, державший в руке куриную ножку.

–Чё орёшь? – Спросил он.

–Твоя псина бешеная. – Промямлил товарищ. Бритый увидев прокушенный палец, начал смеяться. Он подошел к клетке и приоткрыв дверцу, кинул туда кусок мяса. Щенок рыча бросился к еде пытаясь целиком заглотнуть слишком большой для его пасти кусок.

–Смотри какой голодный, свирепый и жадный. Знаешь Евреи они все такие, я тебе говорил, а ты не верил, вот и получил. – Томаса данная ситуация забавляла, его друга, напротив. Улле пожелал про себя Эльстаду провалиться в ад, но вслух сказал.