– Спасибо, – пожал руку с чувством, хлопнул по предплечью выразительно и рванул к своей машине.

Через минуту мы уже слышали заунывный вой скорой.

– Это же Верхов? – врач снял очки и протер их колпаком, подслеповато щурясь на меня.

– Ага, – вздохнул я тяжело.

– Ох, молодой человек, – покачал он горестно головой, водружая очки на нос, – ваша семья меня доведет, что я в собственную клинику пациентом попаду…

***

Я вернулся домой и рухнул на кровать, как подкошенный, не раздеваясь. Закрыл глаза и вырубился сразу. По-моему, еще в полете. Правда, после первой фазы сна проснулся и разделся – стало жарко и неудобно. Умылся, выхлебал пол-литровую кружку ледяной воды и снова лег. На этот раз закутался в одеяло, обнял вторую подушку, ткнулся в нее носом, погладил по наволочке и проворчал с угрозой:

– Спи, Маринка, а то трахну – мало не покажется… уж очень хочется…

Мысль о том, что я придурок и угрожаю подушке, которую назвал именем пигалицы, не додумал – провалился в сон…

…А утро придавило тяжестью понимания, что все усложнилось. Хотелось броситься под кофемашину и выключить эту чертову пятницу. В универ пойти даже мысли не возникло – чувствовал себя так, будто сам скокосился. Сидел за кухонным столом и втыкал взгляд в сотовый – мажор больше не звонил. Интересно, ему уже Верхов яйца оторвал?

Поджарил яичницу с ветчиной, прямо из тетрапака выхлебал почти литр молока, вымакал жир в сковородке батоном и упал на диван посмотреть телек. Зевал так, что думал – челюсть вывихну. Обошлось. Опять уснул под звуки полицейского сериала и снова проснулся уже далеко после обеда. День прошел зря. Но у меня еще оставался вечер.

Окончательно я проснулся, стоя под душем. Пока намыливался гелем, строил планы. Когда смывал пену – они таяли как пока неосуществимые. Когда вышел из ванной – уже не знал, зачем вообще проснулся. Разве что наведаться к Алинке… Не очень-то и хотелось, тем более я знал, что с ней все норм настолько, насколько может быть. И клиника наверняка лучшая, и папаня расстарается для дочурки. А мне все эти расшаркивания с цветами и апельсинами у больничной койки в тягость. И вообще, это банальная пошлость.

Но все-таки статус спасителя обязывал. Пока варил пельмени и заваривал крепкий чай, придумал, как превратить визит в больницу в нечто неортодоксальное.

Но сначала… Маринка.

Эта пигалица как кость в горле – она мне мешала, но я не мог ее вытащить, и потому думал о ней всеми возможными способами: во сне, наяву, членом… Этот вообще подскакивал, как надувной человечек, стоило мелькнуть мысли о ней или образу красивой попки в простых бордовых трусиках. Меня ломало, как, наверное, сейчас Алинку, от дикой потребности снять их, отшлепать эту классную задницу, упиваясь звуками сочных ударов по ее нежной коже…

Бл***!

Взвыл от того, что шлепать по этой заднице хотелось не только ладонью, и но бедрами, вколачиваясь членом в Маринкину плоть по самые яйца. Меня просто выкручивало от силы этой чертовой хотелки! Я бы кончил, едва всунув в нее член, а потом бы растянул удовольствие на час. Или на всю ночь. Может, на недельку… Наверное, этого бы хватило, чтобы наесться девчонкой и сбросить эту неуемную тягу к ней.

Опрокинул в желудок пельмени и чай и даже не заметил этого, потому что шарил в сети в поисках службы доставки цветов. Нашел одну интересную – на их сайте можно было выбрать и тематический подарочек. Я заказал много чего: кое-что доставят мне домой, нечто получит фея, и еще вручат небольшой презент Маринке.

***

Полное погружение в работу случилось сразу после пары лекций. Оксана позвонила мне и попросила сразу же зайти к ней.

– Держи ноутбук, – она выставила на стол новенькую машинку в сумке-переноске, – там уже стоят все нужные программы, тебе нужно войти во все сервисы – ссылки и пароли на рабочем столе. Дальше…

На стол легла оптическая мышь, планиг, нелинованный ежедневник, несколько подписанных именами преподавателей флешек, собранных в связку, как ключи. Ключей с бирками было два, и они ввели меня в ступор.

– А это… – я боялась озвучить догадку, замерла, вопросительно глядя на Оксану, держа две отмычки на вытянутой ладони.

– А это тебе выделили комнату в общаге, чтобы не моталась домой, когда придется задерживаться. Сейчас это будет часто, сама понимаешь: сессия, пересдачи, дипломы, потом набор абитуриентов – начнется самая жара! Ну и второй от кабинета. Правда, он крошечный – раньше там была преподавательская подсобка при кабинете физики, потом там собиралась тайная вечеря… – она замолчала, отвлеклась от выкладывания в новую корзину для бумаг канцелярии и весело мне улыбнулась, – ну был у нас в прошлом потоке такой студенческий клуб. В смысле, он так не назывался и вообще не слишком долго продержался – непонятно было, чем молодежь там занималась, и его разогнали. Но с тех пор подсобка пустовала. Там, правда, не делали ремонт, и что-то еще от той секты осталось – пойдем вместе посмотрим.

– Здорово! – я реально была рада, потому что голову сломала, как организовать свою работу именно в том плане, что у меня не было ноутбука – дома стоял мощный компьютер, на который я потратила заработанное в сауне в первые два месяца – и в кабинетах преподов пристраиваться где-то мне не хотелось. Я любитель тишины и одиночества, чем с Оксаной и поделилась.

– Ой, да ладно! – махнула она рукой.

Пока спускались на первый этаж, я поймала себя на том, что привычно ищу глазами Виталю. Но ни его, ни Верховой не было видно. Две ее подружки стояли у окна и о чем-то весело щебетали, а королевы не было. Чуть дальше я увидела Олега с двумя его постоянными спутниками – этот тоже имел свою свиту. Прям университет не имени Ломоносова, а во имя двух мерзких мажорчков, все только и смотрят им в рот. А то как же еще?! Медиамагнат – это пятая власть в стране, а этот и в первые четыре двери пинком открывает. Вернее, их перед ним распахивают, виляя полами дорогих пиджачков.