Апрель миновал, больше нету снегов.

Мы скоро покинем родимый наш кров,

Уйдем мы туда, где бушует прилив,

Где нам не видать колосящихся нив.

В этом месте скрипка исполняла несколько тактов, а потом хор подхватывал припев.

Песня эта растрогала Гарви до слез, хоть он сам не мог понять почему. Но еще тоскливее ему стало, когда кок оставил свой картофель и потянулся к скрипке. Не переменив позы, он заиграл такую грустную мелодию, что казалось, должно произойти неминуемое горе. Потом он запел на незнакомом языке. Его большой подбородок прижимал к плечу скрипку, а белки глаз сверкали при свете лампы. Гарви свесился с койки, чтобы лучше слышать напев, который стонал и плакал, сливаясь со скрипом судна и плеском волн, и напоминал шорох прилива в густой туман, и, наконец, завершился протяжным воплем.

– Господи, прямо мороз по коже, - сказал Дэн.
– Что это за штука?

– Песня, которую пел Фин Маккоул на пути в Норвегию, - ответил кок. Он говорил по-английски, четко выговаривая слова, как в граммофоне.

– Эка невидаль, я тоже бывал в Норвегии. Но ведь я же не ору об этом. Впрочем, это похоже на старинную песню, - сказал Длинный Джек, вздыхая.

– Не спеть ли нам про "чистое море", - сказал Дэн, и тут же заиграл задорную, неприхотливую песенку о возвращении домой с уловом.

– Стой!
– проревел Том Плэтт.
– Ты хочешь сглазить, да? Это же "иона". Будешь ее петь, когда всю соль замочим.

– Ничего подобного, верно, отец? Без последнего куплета это не "иона". Я-то уж разбираюсь в этом деле.

– Что это?
– удивился Гарви.
– Что такое "иона"?

– "Иона" - это все, что может принести несчастье. Это может быть мужчина, или мальчик, или даже ведро. Пару лет назад я видел разделочный нож "иону", - объяснил Том Плэтт.
– "Ионы" бывают разные. Джим Берк был "ионой", покуда не утонул. Умирай я с голоду, я бы не поплыл на его шхуне. А на шхуне "Эзра Флад" "ионой" была зеленая лодка - самый плохой "иона". Из-за нее утонули четыре рыбака, а она по ночам светилась.

– И вы этому верите?
– спросил Гарви, вспомнив, что Том Плэтт говорил о свечах и моделях шхуны.
– Разве может случиться то, что нам не суждено?

С коек послышались негодующие голоса.

– На суше не может, а в море может произойти что угодно, - сказал Диско.
– Не вздумай смеяться над "ионами", юноша.

– А Гарви не "иона". Когда мы его поймали, мы наловили кучу рыбы, вмешался Дэн.

Вдруг кок дернул головой и засмеялся странным, тонким смехом. Он был очень чудной, этот негр.

– Проклятье!
– вскричал Длинный Джек.
– Прекрати свои штучки, доктор. Нам они ни к чему.

– В чем дело?
– спросил Дэн.
– Разве Гарви не принес нам удачу? Помнишь, сколько наловили.

– О да, - ответил кок.
– Это я знаю, но ловля еще не закончена.

– Он ничуть нам не повредит!
– горячо защищал Гарви Дэн.

– Ты на что намекаешь? Он хороший парень.

– О да. Но когда-нибудь он будет твоим хозяином, Дэнни.

– И только-то?
– спокойно сказал Дэн.
– Но этого не случится, помяни мое слово.

– Хозяин!
– упорствовал кок, показывая на Гарви.
– Слуга!
– он указал на Дэна.

– Вот тебе и на! Когда же?
– рассмеялся Дэн.

– Через несколько лет, вот увидишь!

– Почем ты знаешь?
– спросил Том Плэтт.

– Сообразил, и все тут.

– Как?
– спросили все хором.

– Не знаю, но так будет.
– Он опустил голову и принялся чистить картофель. Как они ни пытались, они не могли выудить из него ни слова.

– Ладно, - сказал Дэн, - хозяин или не хозяин, но я рад, что доктор не назвал его "ионой". А вот дядя Солтерс самый настоящий "иона" - для самого себя. Интересно, может ли он заразить других? Ему бы на "Кэрри Питмен" попасть. Эта шхуна сама для себя "иона": идет себе куда хочет, как бы с ней ни билась команда. Боже правый! Даже в полный штиль дергается во все стороны.

– Не бойся, мы далеко от них всех, и от "Кэрри Питмен" тоже, успокоил его Диско.

С палубы донесся стук.

– Дядюшке Солтерсу наконец повезло, - сострил Дэн, и его отец покинул кубрик.

– Развиднелось!
– прокричал Диско, и вся команда высыпала на палубу.

Туман рассеялся, но по поверхности океана катились большие волны. Шхуна "Мы здесь" скользила между ними, как по глубокому ущелью. И стой они неподвижно, ей было бы совсем здесь неплохо и спокойно. Но в том-то и беда, что волны не знали и минуты покоя и вздымали шхуну на одну из своих тысяч вершин, где ветер безжалостно трепал ее снасти, и она зигзагами устремлялась вниз по склону. Вдали один за другим вставали пенящиеся валы, и от этих перемежающихся бело-серых полос у Гарви даже зарябило в глазах. Несколько чаек с пронзительным криком кружились над шхуной. Порой с порывом ветра налетал дождь, но ветер тут же уносил его прочь в простор океана.

– Похоже, вон там, вдалеке, что-то мелькнуло, - сказал дядюшка Солтерс, показывая на северо-восток.

– Едва ли это судно, - сказал Диско, нахмурившись и пристально глядя вдаль.

– Волна еще большая. Дэнни, полезай-ка на мачту да погляди, где наш буек.

Стуча тяжелыми сапогами, Дэнни, к зависти Гарви, скорее взбежал, нежели взобрался на марс, ухватился за краспицы и стал обозревать океан. Вскоре он заметил крошечный черный флажок буйка в миле от шхуны.

– Все в порядке!
– прокричал он.
– Прямо на севере парус. Верно, шхуна.