Шрифт:
– Почему я выкупил эту компанию? Решил сделать подарок своей будущей жене… Подарю ей эту гнилую конторку на свадьбу, как только приведу в порядок и подниму до нужных высот, достойных истинной королевы.
Вика стискивает зубы, бледнеет и кивает. А что она думала? Что все эти пять лет я буду горевать и вести отшельнический образ жизни? Я не монах, и орешки при месте. Нужно как-то жить дальше, несмотря на то, что тебя жестоко предали, вытряхнув душу.
– Не прикасайся ко мне, – как змея шипит бывшая, когда я делаю шаг в её сторону.
– А иначе что? Обвинишь меня в изнасиловании? Знаешь, у меня нет настроения на лишнюю болтовню. У тебя есть две недели, чтобы найти новую работу.
Знаю, что обстановка с работой в городе не самая удачная, кроме того, я скупил большую часть компаний здесь, а своих коллег убедительно попросил не принимать Вику, если не хотят в ближайшее время стать банкротами. У меня всё схвачено, и я уверен, что через две недели она приползёт ко мне и в слезах будет каяться за содеянное. Хотя какие там две недели? Скорее всего, даже раньше. Вика уж слишком держалась за это место: рядом с домом, платят хорошо, а график позволяет уходить раньше и приходить позднее. Я разузнал о ней практически всё от бывшего владельца этого места: одна воспитывает ребёнка-инвалида. Жизнь чересчур круто наказала Вику за содеянное, но мне ничуть не жаль её.
– Новую работу? – переспрашивает бывшая, словно оглохла. – У тебя совести совсем нет?
– Совести? И это ты будешь говорить мне о совести?
Становится смешно, но я сдерживаюсь. Бреду к своему столу, плюхаюсь в кресло и закидываю обе ноги на столешницу.
– Ты слишком несправедлив, Саша… Думаешь, что обзавелся деньгами, спрятался за чужой фамилией и сможешь отмыть все свои грешки?
Мне становится смешно.
– Сменил фамилию? Ты чересчур высокого мнения о себе, если думаешь, что я стал бы прятаться за чужой фамилией. Я не собираюсь просиживать здесь штаны, поэтому в скором времени это место займёт директор, а я буду управлять всем на расстоянии.
– Ты не можешь лишить меня работы! – всхлипывает Вика и скрещивает руки на груди, отчего бумаги вываливаются и рассыпаются по полу.
– Ты даже документы сдать нормально не можешь, на кой чёрт мне держать тебя здесь? – фыркаю я.
Вика присаживается на корточки и трясущимися руками начинает собирать рассыпанные по всему полу бумаги, а я очерчиваю взглядом идеальные изгибы её тела. Кажется, она похудела, но все приятные округлости остались при ней. Когда-то я был без ума от её фигуры, от её близости. Вспоминаю, как не мог надышаться ароматом её кожи, как любил, а потом сгибался пополам от боли, которую она причинила мне, снова и снова прокручивая перед глазами момент предательства.
– Если ты решил уволить меня, я подам на алименты, – решительно заявляет Вика, бросает документы на столешницу и смотрит на меня разъярённым взглядом. – Ты заплатишь за всё, что сделал со мной и маленькой Варей.
– Рискни, если сможешь доказать, что этот ребёнок мой, а не плод твоих больных утех.
Вика широко распахивает глаза от удивления, хлопает ресничками, внимательно глядя на меня, словно не поняла, о чём идёт речь. Она отшатывается, точно получила пощёчину… правда оказалась чересчур больной? Не думала, что мне станет известна правда?
Я не хотел тыкать её носом в эту проклятую измену, но вижу, что другого выхода у меня нет. Все девять месяцев я надеялся, что это мой ребёнок, представлял, каким отцом я стану, а потом получил результаты ДНК… Я готов был простить ей измену ради малыша, но даже он не мой… Губы растягиваются в хищной улыбке.
– Я всегда была верна тебе, – с обидой заявляет Вика. – А ты сбежал, как последний трус, столкнувшись с опасностью лицом к лицу.
Она разворачивается и быстро покидает мой кабинет, оставляя шлейф своей дешманской парфюмерии, который проникает в самую душу, затрагивая что-то чересчур болезненное, снова уничтожающее меня изнутри.
Вот и поговорили…
Понимаю в эту секунду, что так и не успел высказать всё, что так сильно кипело на душе. С грозным рыком сметаю все бумаги со стола и поднимаюсь из-за него, желая поехать в бар и немного развеяться. Телефон начинает звонить, но я даже не смотрю на экран: плевать, кому и что нужно… Я столько всего готовился сказать ей, но слова потерялись, а я понял одно – эти годы ничего не изменили, я не смог вытравить яд под названием «Вика» из своей крови.
Глава 2
*Вика*
Мамочки… Мамочки…
Пулей пролетаю мимо секретаря и влетаю в свой кабинет. Пальто, шарф, сумка – все хватаю в кучу и мчусь к лифту. Лицо горит, как после пощечин, в душе настоящий кавардак, а сердце буквально бьется в пятках, потому что выпрыгнуть из груди никак не получится…
Подружка что-то кричит мне в спину, но я отмахиваюсь, – не хочу, чтобы кто-то видел, как я позорно разревусь, как меня скрутит истерика, конца и края которой явно не будет.