Шрифт:
«Но Максим говорил, что они почти мальчики! — воскликнул юноша. — А ведь вы старики, совсем, совсем седые».
«Мы и были мальчиками несколько лет назад, — ответил Пертинакс. — Так какая же нас ждёт судьба, о юное и упитанное создание?»
«Меня зовут Амброзий, и я секретарь императора, — сказал тот. — Покажите мне письмо, написанное Максимом перед смертью, тогда я, может быть, поверю».
Я достал его из-за пазухи. Прочитав его, Амброзий отдал нам салют.
«Ваша судьба в ваших руках, — сказал он. — Если вы захотите служить Феодосию, он даст вам легион. Если же вы предпочтёте отправиться по домам, он устроит вам… триумф».
«Я бы предпочёл ванну, вина, еды, бритву, мыло, духи и благовония», — ответил Пертинакс, смеясь.
«Да, теперь я вижу, что ты ещё мальчик, — сказал Амброзии. — А ты?» Он повернулся ко мне.
«Мы ничего не имеем против Феодосия, — начал я, — но на войне…»
«На войне все так же, как в любви, — перебил Пертинакс. — Лучшее, на что ты способен, ты можешь отдать лишь раз».
«Это так, — согласился Амброзий. — Я был с Максимом до его смерти. Он предупредил Феодосия, что вы ни за что не станете служить дальше, и, скажу откровенно, мне жаль своего императора».
«Ничего, Рим его утешит, — ответил Пертинакс. — Я прошу тебя разрешить нам отправиться по домам, чтобы никогда больше не вдыхать этот запах — запах крови…»
Но триумф они устроили нам настоящий!
— Вы его честно заслужили, — сказал Пак, бросая несколько листьев в неподвижное зеркало пруда. Чёрные маслянистые круги быстро разбегались по его тёмной поверхности, и дети задумчиво смотрели на них…
— Но ты ещё так много недорассказал! — воскликнул Дан. — Что случилось со старым Алло? Вернулись ли Крылатые Шлемы? И что делал Амал?
— И что случилось со старым толстяком генералом, у которого было пять поваров? — подхватила Юна. — И что сказала твоя мама, когда ты вернулся домой?
— Она сказала, что вы сейчас уж слишком засиделись у этой старой ямы, — ответил им сзади голос старика Хобдена. — Tсc! — вдруг прошептал он и замер, потому что в двадцати шагах от себя увидел великолепную лисицу, которая сидела на задних лапках и смотрела на детей, как на своих старых знакомых.
У-у, Рыжая Кумушка! — проговорил Хобден еле слышно. — Если бы я знал все, что знаешь ты, я знал бы много интересного. Мистер Дан и мисс Юна, пойдёмте со мной, вот я только закрою свой маленький курятник.
ХОЛОДНОЕ ЖЕЛЕЗО
Решив отправиться погулять до завтрака, Дан и Юна совсем не думали о том, что наступил иванов день. Они хотели всего лишь посмотреть на выдру, которая, как говорил старик Хобден, уже давно поселилась в их ручье, а раннее утро — это самое лучшее время, чтобы застигнуть зверя врасплох. Когда дети на цыпочках выходили из дому, часы пробили пять раз. Кругом царил удивительный покой. Сделав несколько шагов по усыпанной каплями росы лужайке, Дан остановился и поглядел на тянувшиеся за ним тёмные отпечатки следов.
— Может, стоит пожалеть наши бедные сандалии, — сказал мальчик. — Они ужасно намокнут.
Этим летом дети впервые стали носить обувь — сандалии и терпеть их не могли. Поэтому они их сняли, перекинули через плечо и весело зашагали по мокрой траве.
Солнце было высоко и уже грело, но над ручьём все ещё клубились последние хлопья ночного тумана.
Вдоль ручья по вязкой земле тянулась ниточка следов выдры, и дети пошли по ним. Они пробирались по бурьяну, по скошенной траве: потревоженные птицы провожали их криком. Вскоре следы превратились в одну толстую линию, как будто здесь волокли бревно.
Дети прошли луг трех коров, мельничный шлюз, миновали кузницу, обогнули сад Хобдена, двинулись вверх по склону и оказались на покрытом папоротником холме Пука. В кронах деревьев кричали фазаны.
— Бесполезное занятие, — вздохнул Дан. Мальчик был похож на сбитую с толку гончую. — Роса уже высыхает, а старик Хобден говорит, что выдра может идти многие-многие мили.
— Я уверена, что мы и так уже прошли многие-многие мили. — Юна стала обмахиваться шляпой. — Как тихо! Наверно, будет не день, а настоящая парилка! — Она посмотрела вниз, в долину, где ещё ни в одном доме не курился дымок.
— А Хобден уже встал! — Дан показал на открытую дверь дома у кузницы. — Как ты думаешь, что у старика на завтрак ?
— Один из этих, — Юна кивнула в сторону величавых фазанов, спускающихся к ручью, чтобы напиться. — Хобден говорит, что из них получается хорошее блюдо в любое время года.
Вдруг всего в нескольких шагах, чуть ли не из-под их босых ног выскочила лисица. Она тявкнула и припустила прочь.
— А-а, Рыжая Кумушка! Если бы я знал все, что знаешь ты, это было бы кое-что! — вспомнил Дан слова Хобдена.