Шрифт:
– Я верующий человек и не стану грешить.
– О, как это мило… – издевался капитан, хлопая себя по бедру. – Давай уже, не трать мое терпение. Бог не увидит, сейчас ведь ночь – дедуля спит. Самое время пошалить.
Но я лишь покачала головой и сказала:
– Бог всегда все видит… И наказывает грешных.
После этих слов я взяла надпитый кофе и облила им капитана – брызнула кипятком прямо туда, где он больше всего ждал женской ласки.
Он кричал, он был зол и взбешен. Он этого не ожидал, и наказание было суровым. Впрочем, я уже не знала, что хуже – тюрьма или позор. Так что выбрала и то, и другое.
7
Кристина
Это была тяжелая ночь. Я провела ее сидя, причем сидела не на нарах, как старшие и Кира с ребенком, а на голом полу – опершись спиной на бетонную стену. Пожалуй, моя худшая ночь за всю прожитую жизнь.
Было невозможно спать, хотя очень хотелось. Было шумно и твердо, дул сквозняк, все тело затекало. Я ощущала себя бездомной собакой, которая жалась к таким же брошенным дворнягам. Спустя какое-то время я даже перестала плакать, слезы попросту кончились, а сама я смирилась с судьбой. Наступило смирение – именно этому учит Библия. Если чему-то суждено случится, то так тому и быть.
Но утром меня позвали…
– Кристина Евтушенко! – горланил молодой сержант. – Есть тут такая?! Кристина Евтушен…
– Это я, – встрепенулось мое тело от услышанного.
С трудом поднявшись, я прилипла к решетке.
– Приготовиться на выход.
Мне в камере все завидовали. Люди поняли, что за мной пришли – кто-то внес залог или вроде того. Словом, меня забирали, хоть это и было похоже на сказку. После такой кошмарной ночи, после издевательств капитана. Я снова могла выйти на свободу.
Вот только радость была недолгой: когда меня выпустили из камеры, то все, что я получила – это телефон.
– Что? – спросила я.
– Тебе звонят.
Я приложила трубку к уху и услышала Богдана.
– Алло… Кристина?
– Богдан!
– Кристина.
– Богдан! Это ты! Богдан!
Я была вне себя от счастья слышать этот голос. Он нашел меня, он меня не бросил. Я так и знала, я так это и знала – Богдан отыскал меня и скоро вытащит отсюда.
– Кристина, как ты? Где ты сейчас? С тобою все хорошо?
– Богдан, умоляю, забери меня отсюда! Прошу тебя, молю! Они издевались надо мной, меня тут… – снова плакала я, – меня тут сильно обижают… Я хочу домой. Хочу к тебе. Приди и забери меня, прошу.
На том конце провода была заминка. Богдан прерывисто дышал в трубку, но не потому, что не хотел помочь, а потому, что попросту не мог.
– Послушай, малыш… У меня есть знакомый адвокат…
– Забери меня отсюда! – крикнула я истерично.
Сутки без сна и покоя, сутки без еды, постоянно на нервах как на иголках. Я превратилась в истеричку, я медленно сходила с ума. И ждать уже не могла.
– Хорошо-хорошо, только успокойся. Хорошо?
– Нет, не хорошо!
– Не паникуй, я все улажу. Тебя вытащат, обещаю.
– Когда?! Когда он это сделает, твой адвокат?! Когда?!
– Я ему уже все рассказал, и он пообещал, что… – сказал Богдан, а потом вдруг запнулся.
– Пообещал что? Что он пообещал?
– Он обещал, что это займет не больше недели.
– Недели? – повторила я, и слезы стали монолитным комом в горле.
Как? Как такое может быть, что даже с помощью юриста мне придется провести в тюрьме не меньше недели?
– Кристина? Алло… Кристина…
– Да, Богдан. Я все еще здесь.
Сержант показывал на время, мне пора было идти. Нас этапировали – собирались отвезти в СИЗО. И звонок Богдана был моим последним шансом. Но, по-видимому, зря я так радовалась – от судьбы мне не уйти. Если помощь и будет, то она будет запоздалой.
– Малыш, просто наберись терпения и подожди буквально пару дней. Мы подготовим ходатайство, и суд рассмотрит вариант залога. И тогда ты вернешься домой, мы снова будем вместе. Слышишь меня? – спросил Богдан с надеждой в голосе. – Ты ведь слышишь меня, да?
– Да, я тебя слышу, – ответила я хрипло. От меня ускользал последний лучик надежды, его прощание – как приговор.
– Я тебя люблю, малыш. Слышишь? Я тебя люблю.
– И я тебя…
Сержант забрал телефон и защелкнул браслеты, я опять была в наручниках и шла к остальным. Нас грузили в автобус с решетками на окнах. Назвать это свободой язык не повернется – просто новая камера, пусть и на колесах. За рулем – сержант, вдоль сидений расхаживал капитан. Он был очень зол и раздражителен. Но не просто потому, что ночь выдалась бессонной. Он чувствовал ожоги, и это его делало просто бешеным.