Их зачала она в чреве, с Мраком, в любви сочетавшись…

Ночь родила еще Мора ужасного с черною Керой.

Смерть родила она также и Сон, и толпу сновидений.

Злословие родила и Печаль, источник страданий,

Нимфы заката золотые, прекрасные яблоки холят.

За океаном они на деревьях, плоды приносящих.

Деву судьбы родила она также и Деву смертей беспощадно казнящих…

Также еще и Возмездие, грозу для людей земнородных,

Страшная Ночь родила, а за нею — Обман, Сладострастье,

Старость, несущую беды и Раздор с могучей душою». *

Ледяная вода была полна неизвестности. Это было очень странно не чувствовать ее жизнь и мысли. Я совсем забыла, каково это воспринимать воду, как воду. А тут такие сокровенные слова перед глазами, которые «некто» поведал и испарился, забирая с собой все до последней строчки.

В дом я вернулась к заходу солнца. Вернулась не одна, а с кучей вопросов и каким-то эмоциональным потрясением. Какая тут учеба, когда на кону разгадка мироздания!

Больше всего на свете интересовал вопрос, кто я? И где, собственно, мой без пяти минут жених?

Утро следующего дня я встретила одна, впрочем, как и вечер. А ночью массивная, горячая рука сгребла меня в охапку, прижимая к стальному, прохладному телу. От странного контраста температуры я проснулась, не сумев разглядеть даже саму темноту.

– Спи, – грозно рыкнул Темный. День наверно не задался, и вопросы о том, почему он задержался, я решила исключить. Работа у Бога все-таки такая… Тяжелая. Свернувшись калачиком рядом с Ваалом, я провалилась в сон.

Ваал.

Гора Богов становилась какой-то клеткой. Сидеть и наблюдать за мирской жизнью было невыносимо скучно. И я, в очередной раз, приняв человеческий облик, спустился в маленький Эдем, созданный Светлыми. Я подошел к реке и увидел, как какая-то малявка крутится у воды. Солнце нещадно опаляло все, что попадало под обозрение, даже меня. И сейчас больше всего я желал насладиться уединением, лежа под деревьями и слушая шепот воды. Но нет. Какая-то смертная заняла моё место. Время шло, а она все так сидела у реки, явно скучая. И надо было ей прийти именно в это местечко, скрытое от всех мирских глаз. Одно не могу понять, как она вообще его нашла?

Разозлила так сильно, что я не сдержав свои силы, вызвал в этот жаркий день сильный, проливной дождь. Подумать не мог, что мелкой это только понравится. Она затанцевала. И не было в этом танце ничего такого. Вот только я не мог оторвать от нее взгляд. Вымокшее платье просвечивалось, и вырисовывало девичьи формы отнюдь не ребенка. Что-то молнией пронеслось в груди.

Что это? Что за странное чувство? И что за странный свет исходит от нее, испытывая меня на прочность? Меня ведь никогда не интересовали люди, тем более маленькие девчонки. А сейчас что-то манило коснуться её молочной кожи и белоснежных волос.

Интересно, какая она на вкус…эта смертная...

Однажды у реки столкнулись две души случайно. Может, волею небес.

И были обе чудно хороши. У каждой свой багаж наперевес.

Они дорогою брели одной, но в разных направлениях пути.

Внезапно вихрь поднял души вдаль и их куда-то потащил.

Смятенье испытали души: незнание, неясность, темнота,

А ветер все до основания рушил. Подряд. И оставалась пустота.

И вот он стих. Упали две души. Окостенелые, без сил, на издыхании.

Свалились к берегам речным, в глуши, где никого, лишь тихих вод дыханье.

Не знаю, сколько времени прошло, покуда к ним вернулось осознание,

Что обе живы. В небе рассцвело. Томиться стали обе в ожиданье.

Ходили до воды, глядя в свое в колышущейся глади отраженье...

Как, вдруг... увидел он её. И потянулся в это же мгновенье.

Она, отпрянув, подняла глаза, соединив с его печальным взглядом.

И в это время неба бирюза пронзилась молнией и грохота раскатом.

Спустился ангел, свет его далек, был чист и светел и вещал молву,

Что каждый был доселе одинок в душе, не понимая наяву.

Что он старался их давно свести, ведь быть вдвоем начертано им Богом.