Tawatl ye sni. Психоз у индейцев сиу (Дакота). Возникает острое чувство сепарации и утраты, ощущение общения с мертвыми, чувство одержимости духом умерших, тоска, мысли о смерти и суицидальные идеи, повышенная жажда.

Zar. Описан в Иране, Судане, Египте и Эфиопии, отдельные случаи в Средней Азии. Внешние признаки диссоциированного поведения, разорванная речь, высказывания об одержимости духами, прыжки и импульсивные танцы. Возбуждение сменяется апатией и отказом от еды. Описаны импульсы к немотивированному убийству.

Piblokto. Психоз у эскимосов, который иногда относят к арктической истерии. Длится до двух часов. Пациент (чаще женщина), начинает кричать и срывать с себя одежду. Имитируется крик птиц или животных, пациент бегает по льду или катается по снегу, далее состояние амнезируется. Психоз связывается с вселением духа зла. Типологически напоминает истерические психозы. Вероятно, при данном психозе поведению пациента приписываются черты одержимости, хотя он сам этого состояния не переживает.

Описанные этноспецифические психозы по R Simons, С. Hughes (1985) значительно перекрываются отдельными симптомами и синдромами одержимости, которые в традиционной культуре были чрезвычайно частыми. Но они нередки и теперь, кроме того, в различных вариантах встречаются и в так называемых цивилизованных странах.

И. А. Зайцева-Пушкаш, Я. Ч. Варшавский, A. Л. Пушкаш (1996) описали пациента Б. двадцати восьми лет, который обратился с жалобой на шестилетний провал памяти и отчуждённое восприятие всего, что связано с этим периодом. Этот случай вызвал последующую дискуссию как в печати, так и в системе электронных конференций.

В школе он был лидером, занимался в театральной студии и до тринадцати лет страдал энурезом. Затем в период с 1986 по 1988 год он служил в Забайкалье, перенёс две черепно-мозговые травмы (вторая с потерей сознания). После демобилизации работал в системе охраны. Женился, вскоре после рождения дочери расстался с женой. Женился повторно, стал эпизодически выпивать. Однажды был обнаружен на работе в странном состоянии, был убеждён, что теперь 1988 год, называл имена сослуживцев, жену не узнал, дома не мог поверить, что у него есть жена и ребёнок. При госпитализации был полностью ориентирован, хотя внутренне жил в 1988 году, уверял, что ничего не помнит с весны 1988 года до демобилизации в январе 1995 года. Удивлён социальными переменами, украинскими купонами, иномарками, вывесками на иностранном языке. Жену первоначально принимал за одноклассницу, не помнит свадьбы. Мимические проявления не лишены артистизма. Интеллект и мышление не нарушены. На ЭЭГ негрубые изменения с дисфункцией диэнцефальных структур справа в височной области, на Эхо-ЭГ смещение срединных структур влево на два миллиметра.

При психологическом исследовании показатели ассоциативной и опосредованной памяти несколько снижены, в сфере мышления некоторая неравномерность умственных достижений, непоследовательность суждений. Самостоятельно не справился с таблицами Равена. В сфере личности — неустойчивый эпилептоидно-циклоидный тип акцентуации, в MMPI — пик по невротической триаде. При динамическом наблюдении оказалось, что пытается восстановить события прошлого.

Предполагаемый функциональный характер болезни заставил применить гипнотерапию для полного восстановления этих событий. Во время сеанса стал видеть черно-белую плёнку внутри головы, вспомнил, что вместе с сослуживцами участвовал в эксперименте по «внедрению второй сущности». Предварительно вводился некий препарат, который изменял сознание, предметы приближались и уменьшались в размерах, «голос инструктора звучал так, будто тот во весь рост помещался у него в голове». Процедура длилась около часа. Далее был изолирован и должен был читать литературу и смотреть фильмы только о волках. Давалась инструкция вжиться в образ волка. Подавалась мясная еда и питьё по условным стукам. Товарищам якобы внедрялась сущность кролика, удава. Помимо позывного «волк» должен был реагировать на специальный семизначный номер. Хозяин, давая команду, вводил его в режим второй сущности, в котором он выполнял задания со сверхчеловеческой оперативностью.

Команды были связаны с уничтожением, хотя были команды и на самоуничтожение (А-12). Якобы во второй сущности совершались переходы, карательные акции в Афганистане. Сразу после указанных воспоминаний у пациента стали возникать состояния дисфории, желание уединиться. Периоды головных болей и недомогания стал связывать с борьбой и второй сущности. В гипнотическом трансе в состоянии сомнамбулизма психотерапевт достаточно точно воспроизводит поведение второй сущности (повадки, особенности обострённого слуха и обоняния). Через два месяца сомнамбулизм возник спонтанно после прослушивания песни А. Розенбаума «Чёрный тюльпан». Стал злобным и напряжённым. Отдавал военные команды, был агрессивен. Реагировал лишь на приказ «Волк, лежать», затем рассказал, что снился рейд в Афганистане.

В дальнейшем видит сны афганского содержания, в эти периоды агрессивен. Допускает, что может быть ликвидирован произнесением «ключевого слова». После выписки ведёт уединённый образ жизни, сумеречные-эпизоды не повторяются, отчуждение к жене остаётся. В результате дифференциальной диагностики авторы приходят к выводу о наблюдаемой истерической амнезии, хотя не исключают вероятность психофармакологического кодирования. Модель синдромокинеза у пациента с клинико-мифологическими связями описывается как параллельность клинических феноменов-мифологем и логических звеньев болезни.

Автор считает, что архетип волка — идеальный паттерн переживаний благодаря своей трёхзначности: воин, изгой, соломенный вдовец. Эти ипостаси позволяют решить основные бессознательные конфликты посредством одного мифологического образа. Вторая сущность является непроявленной формой второго рождения или индивидуализации, которая должна была носить характер инициации. Именно поэтому пациент рассказывает о тайне такого рождения в некой испытательной одиночной камере.

В дискуссии М. А. Новикова (1996) интерпретирует состояние Б. как забвение абсолютной личной свободы, личной воли как результат метафизической и метаисторической амнезии «всеединства». Иначе говоря, она связывает данное состояние с диссоциацией Я и Мира. О. А. Гильбурд (1996), вступая в жёсткую полемику с авторами описанного клинического случая, считает его психозом эпилептического генеза, опираясь на безусловно органический фон расстройства, а аналитический контекст одержимости трактует как «самокастрацию в роли женщины» и психический инфантилизм. Волк выступает в этой трактовке как биологическое женское начало, которое стало распознаваться в результате проведенной гипнотерапии. Это в дальнейшем отрицается вновь И. А. Зайцевой (1996а), которая апеллирует к этническому архаическому контексту символа волка в восточно-славянской мифологии.