– Стемнеет и пойдем. Не по свету же нам идти, - я поманила его к себе. – Клиенты были?

– Были, - важно ответил мальчишка, подходя ко мне. – Тимофей Яковлевич пару бород поправил, а остальным сказал, чтобы завтра приходили. У Стрижа они красоту наводить хотят, хоть кол им на голове теши!

– Это правильно. Нечего браться за то, чего не умеешь, - похвалила я их за рассудительность. – Беги в парикмахерскую, если кто явится, позовешь.

Сама же я отправилась на кухню заниматься монардой.

Когда на московские улицы опустились вечерние сумерки, мы с Прохором отправились к дому купца Жлобина. Подкравшись к окну Минодоры, я приказала ему стоять на шухере, а сама полезла вверх, к открытым створкам.

Если честно, я ожидала увидеть все что угодно. Начиная от убитой горем подруги до какой-нибудь няньки, приставленной к ней, но точно не такого…

Минодора сидела за туалетным столиком, расчесывала волосы и мечтательно смотрела куда-то в потолок. На ее пухлых щечках играл румянец, грудь высоко вздымалась, и все говорило о том, что девушка приятно взволнована. Неужели Павлуша все-таки к душе пришелся?

– Минодора! – позвала я ее, вцепившись в подоконник. – Это я, Елена!

Затуманившийся от мечтаний взгляд девушки сфокусировался на мне. Она вскочила со стула и бросилась к окну.

– Елена! Как хорошо, что ты пришла!

– У тебя все в порядке? – спросила я, но могла бы и не спрашивать:. у горюющих о своей доле девиц таких счастливых лиц не бывает.

– Ты не представляешь, что произошло! – горячо зашептала она, одной рукой втаскивая меня в комнату. – Господь обратил внимание на мои мольбы! Пожалел рабу свою Минодорушку!

– Ты это о чем? – я потерла плечо, которое чуть не вылетело из сустава. Дури и силушки у Минодоры было хоть отбавляй.

– Помнишь сыщика, которого князь увез? – девушка покраснела.

– Жариков? – уточнила я. – И что?

– Влюблен он в меня. А я словно бы и сама воспылала взаимностью… - она смущенно подняла глаза. – Руки моей просил… Поцелуями соблазнял. Ой, подстрелил лебедь белую!

– Вот так дела… - сказать, что я удивилась, значит, ничего не сказать. – Когда он влюбиться успел?

– Наверное, когда я его кулаком приложила, – Минодора кокетливо взмахнула ресницами. – У меня ведь рука тяжелая… Может, мозги-то ему и повернуло к любви. Тут главное, в какое место попасть. Вот я и попала… В любовное.

Сначала я немного напряглась, ведь этот человек разыскивал меня. Но потом мне в голову пришла мысль, что ведь не зря люди говорят, что: «Держи друзей близко, а врагов еще ближе».

В нашем времени это выражение немного переиначили, и Махмуд иногда повторял его как тост:

«Дэржи друзэй близко, врагов эщё ближе, а жэнщину вообще из-под надзора нэ выпускай!»

– Я рада за тебя, но что скажет твой отец? – мне было тяжело представить, как отреагирует купец на такого претендента на руку его горячо любимой дочери.

– А я положусь на мужское плечо. Пускай докажет, что я по зубам ему, - вдруг заявила Минодора, горделиво поведя белым плечом. – Мужик, он ведь с характером должен быть. Зачем мне кисель, ежели я сама волю имею?

И возразить же нечего!

– А как же украшения твои? – напомнила я подруге, на что она ответила:

– Пускай шкатулка пока у тебя побудет. Мало ли, куда жизнь повернет.

Да уж, жизнь была действительно штукой непредсказуемой, что она мне и доказала в который раз. Прямо на следующий день.

Машутка проснулась с кашлем и температурой. Она была вялой, ее щечки горели и, оставив ее на Прасковью, мы с Акулиной пошли на рынок за редькой. С медом она прекрасно помогает при кашле. Еще я собиралась зайти в аптеку, чтобы Никита Мартынович дал мне какое-нибудь средство от жара.

Пока Акулина выбирала редьку на овощных рядах, я подошла к лавке молочника. Горячее молоко с кусочком масла тоже могло помочь при кашле.

– Это Стриж! Она! Слышали, какие разговоры о ней ходят?

Шепоток за моей спиной заставил меня превратиться в одно большое ухо. Это еще что такое?

– Я слышала! В цирюльне ее грязь стоит, насекомые бегают, а мыши всё тряпьё прогрызли! – ответил второй голос. – А еще, говорят, что вчерась она кому-то бороду так оболванила, что бедный мужик чуть умом не тронулся!