Шрифт:
– О-о-о… - я обошла ее, разглядывая некогда шикарные локоны. Теперь они были разной длины, а концы выглядели как мочалка. Похоже, щипцы действительно были очень горячими. Волосы просто отвалились.
– Они даже не укладываются в прическу! – всхлипнула девушка. – У меня венчание! Я не могу предстать перед мужем в парике или с накладными прядями!
– Так… не нужно плакать. Я сейчас что-нибудь придумаю, - я повела ее к креслу, совершенно не представляя, что делать. В женских прическах я плохо разбиралась.
– Чево туточки? – из-за шторок показалась заспанная мордаха Прошки. – Ой!
Он моментально проснулся, поправил рубаху и важно поинтересовался:
– Воду несть теплую, Елена Федоровна?
– Нет, Прохор, подай-ка пелерину, - мой взгляд упал на таз, в котором мы мыли бороды мужчинам. М-да… Нужно придумать раковину. Срочным делом.
Перебирая испорченные волосы девушки, я вдруг вспомнила, как одна девчонка на сборах подстригала сама себя. Она собирала волосы в хвост по центру лба, оттягивала вниз, а потом отстригала их до намеченного уровня. Получалась прическа лесенка или каскад. Я точно не помнила, как это называется. Для сидящей в кресле девушки она была бы идеальным вариантом.
Когда хвост был собран, я выделила самую короткую прядь и отстригла остальные волосы, ориентируясь на нее. Потом сделала ножницами рваные кончики, чтобы они не выглядели слишком грубо. Ну вот, осталось узнать мнение клиентки…
– Что это такое? – девушка осторожно потрогала свою шевелюру, которая стала заметно короче, но смотрелась очень живенько. – Как это называется?
– Каскад… - я ждала, когда на меня посыплется шквал обвинений, но она крепко зажмурилась и зашептала:
– Я спасена! Спасена! Спасибо тебе, Господи!
Потом девушка вскочила, принялась рыться в своем ридикюле, нетерпеливо ворча себе под нос.
– Вот, возьмите! – она сунула мне довольно приличную сумму денег. – Елена Федоровна, вы настоящая волшебница! Я не знаю, как вас благодарить! Эту прическу даже жаль собирать в эти надоевшие пучки! Какая красота!
– Я рада, что вам понравилось, - мне, конечно, льстило такое восхищение моей работой, но все-таки женщин стричь я была не готова.
– Если вдруг вам понадобиться помощь, обращайтесь. Мой будущий супруг судья, - девушка надела шляпку и затянула ленты. – Ах, да! Меня зовут Алпатова Ксения Александровна.
Она весело попрощалась со мной и умчалась. А я с улыбкой смотрела на нее из окна. Кто знает, может, ты и пригодишься мне, Ксения Александровна…
С 18 века «просто князю» полагалось титулование «ваше сиятельство», а светлейшему князю — «ваша светлость». В Европе титулование «светлость» полагалось всем князьям, поскольку они-то и не думали понижаться в статусе. Курфюрст — немецкий титул, означавший «князь-избиратель». ... Русским, прибалтийским, татарским и грузинским князьям говорили «ваше сиятельство», как и маркизу с графом.
Глава 42
Минодора все-таки пришла. Она явилась с корзиной, с которой ходят за покупками, и я догадалась, что в ней наскоро сшитый наряд для тренировок. Чёткая девуля!
– Ну, как дела дома? – поинтересовалась я, все больше проникаясь к ней уважением. – Матушка сильно бесчинствует?
– Лютует, - вздохнула девушка, доставая из корзины вещи. – Грозится, что закроет меня в комнате и станет кормить насильно. Вот только куда ей со мной сладить? Я и у нашего конюха в кулачки выигрываю…
– Думаешь, выдержишь такой напор? – усмехнулась я.
– Выдержу… Меня так просто не сломаешь, скорее маменька сама обломится, - проворчала Минодора. – Помоги пуговки расстегнуть.
Я помогла ей снять платье, и вскоре она уже стояла передо мной в таких же шароварах из платья в полоску. Минодора напоминала Битлджуса из мультфильма. Очень большого Битлджуса…
Акулина при виде нас перекрестилась, но все же держала рот на замке. Мое внушение, видимо, подействовало.
Мы спрятались за густыми зарослями в соседнем дворе. Выкошенная полянка, подсвеченная утренним солнышком, была идеальным местом для тренировок. Есть где развернуться! Тем более с габаритами Минодоры.
– Начинаем разминать мышцы! – сказала я, становясь напротив девушки. – Ходьба на месте! Смотри на меня и повторяй!
Мы зашагали, задавая ритм руками. Минодора старательно топала, впечатывая ноги в землю, и оставалось надеяться, что она не вытопчет окоп. Зато тогда в нем можно будет держать оборону от ее семейки.
Когда дело подошло к подъему коленей к ладоням, она запыхтела, но старательно выполняла все движения. На захлестах голени с разведением рук, Минодора даже захрюкала, а на приседаниях из ее рта вылетало эдакое грозное «пу-уфф… пру-у-уффф». Сейчас она напоминала не квашню, а самовар, с которого сейчас сорвет крышку.