Под каждым моим шагом лежат годы исследований, построения теорий, развития промышленности другого мира. Я беру конечный результат, и в меру своих сил воплощаю его в жизнь. Потому у меня будет некоторое опережение остальных, но стоит попасть моим изобретениям в руки сведущих людей, и догадаться об устройстве того же интерфейса будет не так уж и сложно. Копировать уже готовое гораздо проще, тем более, когда рабочий пример перед глазами.

Провозившись до самого вечера, я прибрал секцию и, закрыв хранилище, направился на выход. За окном секции полимера я заметил мелькнувшую принцессу, но останавливаться не стал — Мэйлин была занята, да и мне не хотелось сейчас ни с кем говорить.

Поднявшись на лифте на первый этаж, я быстро закончил положенные процедуры и вышел на свежий воздух. На улице, оказывается, прошел дождь, и воздух пах влажной почвой. Двигаясь в сторону парковки, я бегло просматривал сообщения в чате группы, размышляя о том, стоит ли просить Телегина освободить меня от учебы на несколько дней, чтобы не вылезать из секции, пока не закончу, но после все же отмел эту мысль.

— Домой, Виталя, — велел я, сев на заднее сидение машины, и водитель тут же вдавил педаль.

Внедорожник катился по вечерней Москве, а я смотрел в окно и думал о том, что вообще забыл сегодня поесть. Нездоровая тенденция — пока что у меня все еще человеческое тело, и нужно за ним следить, иначе просто не доживу до того момента, как закончу оцифровку.

Впрочем, с работой на царя тоже есть такой шанс, подумал я. Хотя, разумеется, в себе я совершенно уверен.

Не родился еще такой враг, который сломал бы русского княжича.

— Таранов! — прикрикнул Костров, отбежав в конец строя бегущих. — Тебе самому не обидно?! Я, старый и больной солдат без какого-либо дара, а бегу быстрее тебя. Ты же будущий глава рода!.. Соберись! Давай!

Я держал темп, оставаясь в середине группы. Рядом легко бежал Ефремов, то и дело бросающий взгляды в сторону девушек, занятых гимнастикой. Естественно, смотрел он исключительно на свою невесту.

Программа занятия не отличалась от предыдущего, разве что показавшим приемлемые результаты Костров выдал помимо блокираторов еще и утяжелители. Видимо, чтобы мы не отлынивали, почивая на лаврах, а вкалывали вместе с остальными.

Ефремов сдвинулся в сторону, оббегая начавшего замедляться студента. Я держался с Амурским тигром наравне, так что вскоре нам пришлось маневрировать между постепенно теряющими силы парнями. Семен таким образом вышел в лидеры, а я чуть отстал от него, избегая столкновения с великим княжичем Выборгским. Тот махнул нам рукой, будто эстафету передавал, и мы с Ефремовым продолжили путь наедине.

— Первая пара — максимальное ускорение! — скомандовал Леонид Геннадьевич, и мы с другом стали набирать скорость.

Выкладываться полностью ни я, ни Семен не планировали, а потому остановились на вполне неплохом темпе — почти вдвое быстрее, чем прежде. Однако, похоже, Костров догадывался, что мы можем лучше.

— Всем сойти с дорожки! Ефремов, Романов — не халтурим! Я сказал — максимальное ускорение!

Семен бросил на меня взгляд и оскалился.

— Готов?

Я улыбнулся ему в ответ и кивнул.

С дорожки взметнулась пыль, поднятая нашей обувью, я успел заметить, как Семен резко уходит вперед, но догонять его не стал.

Кто-то из девчонок закричал, выкрикивая нечто подбадривающим голосом. Не сразу до меня дошло, что народ начал скандировать наши имена, будто тут какое-то соревнование проходило. Но, раз уж так совпало, нужно пользоваться моментом.

Ефремов мог обойти меня на спринте, этого у него не отнять. Кроме того, я прекрасно понимал, что звание лучшего на потоке придаст Семену ореол победителя. После фактически поражения превосходящим по числу полякам ему стоило дать чуть больше поверить в себя.

Так что между нами оставалось около полуметра, пока мы бежали на свободной дорожке. Я перестал считать отмотанные круги — в их количестве все равно уже не было никакого смысла. Переставляя ноги, я больше следил за тем, чтобы не обогнать друга, а тот, кажется, действительно решил выложиться на полную, хотя мы и так почти достигли физического предела для человека без дара.

— Все, княжичи, останавливайтесь! — велел Костров, и мы стали замедляться. — Подойдите оба. Остальные — на полосу препятствий. Правила и пары ваши вам известны!..