Подошли к подсолнечнику. Длинная его делянка тянулась с края поля вплотную к ограждающей поле колючей проволоки на всю его длину. Семечки еще не созрели. Но сорт обещает быть крупносеменной. И семечка не совсем черная, а с белыми прожилками. Лузгать такую - одно удовольствие, а вот как она на масло продуктивная - будем проверять. Но возить из других времён постное масло я считаю верхом глупости.

– Вот что с ним делать? – спрашивает меня Карп, разворачивая к себе голову подсолнуха. – Первый раз такую хрень ращу.

Я сначала удивляюсь, потом припоминаю, что вывезли их дедов из середины девятнадцатого века, когда в ходу было конопляное масло. А подсолнечник еще не распространился по России. Так они сто лет тут на конопле и живут. С домовыми и овинниками общаются.

– Семечки на масло давить будем. – Поясняю. – Масло вкусное. Особенно с жареной семечки. Жмых коровы хорошо едят. Думаю, и ишаки не побрезгуют. Да и стебель можно на силос заготовить, как и кукурузу. Только измельчать надо будет и запаривать, прежде чем скотине скармливать. Дам тебе книгу, в которой всё прописано про силосные ямы. Там всё подробно: как обустраивать и как хранить, чтобы зелёная масса не ссыхалось и питательных свойств не теряла.

А сам себе на ум зарубки делаю, что локомобиль [Л О К О М О Б И Л Ь – буксируемая паровая машина с приводом для различных механизмов] нам нужен с соломорезкой, а то и с молотилкой заодно. Простенький и понятный механизм. По топливу к нему пока проблем нет. И покупать такой агрегат лучше всего в Чехии начала ХХ века – там качество не в пример выше Екатеринославского, что англичане в Российской империи производят. А по деньгам примерно одинаково выйдет.

Откуда я всё это знаю. Да так – нахватался верхушек за свою журналистскую жизнь. Журнал ««Крестьянка»» располагался в том же здании, что и журнал «Работница»» в котором я сам трудился многие годы.

Да-а-а-а-а… Не скоро мы ещё выйдем на автаркию. Самообеспечение, если хотите. Но к идеям чучхе [северокорейская идеология предусматривающая опору на собственные силы, а не импорт] надо стремиться. Не дело за каждой мелочью в будущее бегать. Тем более за такой, что сами можем вырастить здесь и сейчас.

С другой стороны хлебного поля у нас пробная делянка кукурузы. Початки уже налились молочной спелостью. Вот ещё нам и зерно, и силос. Кукурузный хлеб вкусный, только черствеет быстро, но у нас хлеб и пекут всего на один день, как правило. Мамалыгой народ будем кормить – всё какое-никакое разнообразие в меню. А стебли на силос. Вот про топинамбур я совсем забыл. Он же, кроме кормовой земляной груши даёт минимум двухметровые сочные листья – тоже силос, если подумать. Но это уже на будущий год. И также сорта надо привозить из будущего - крымские. К нашей земле привычные.

Тьфу… совсем колхозником стал. Пойду на борзых щенков полюбуюсь, потетёшкаю. Они же больше никогда не будут такими маленькими.

Заодно пленному немцу дам задание кровать новобрачным сваять. И не просто кровать, а алтарь любви. Чтобы женщине нравилось до восторга.

Пленный так и жил себе в собачьем вольере, благо они у нас просторные. Однако обжился, ничего не скажешь – и топчан у него там стоит, и верстак. Табуретка свежеошкуренными поверхностями сверкает. И инструмент плотницкий обильно по стенам развешан.

– Не стрёмно было давать ему столько колюще-режущего в руки? – с удивлением спрашиваю у Баранова.

– А чё ему без дела сидеть? – пожимает плечами корытничий. – Хороший харч на дерьмо изводить? Ты только глянь, господин-товарищ, какие корыта для собачек он из дубовых колод выколотил. Любо-дорого посмотреть, да потрогать - гладко. Сносу им век не будет. Работящий немец, смирный, ничего плохого сказать не могу. Разве что стружек уже с него цельный короб накопился. Но ничё… в печке потихоньку всё сожжем.

– Давай его на кухню, поговорить надо.

Баранов кричит.

– Эй, Ганс, ком цу мир, бите, - и рукой машет, как бы воздух загребая.

И совсем чудодейственно, что пленный сам выходит из вольера, который, оказывается, совсем не запертый.

– Не сбежит? – интересуюсь.

– Куда? – ухмыляется Баранов. – Да и от моих мордашей хрен кто сбежит. Найдут и догонят. Да и куда ему тут бежать-то? К диким людям?

– А что уже видал тут таких? – спрашиваю с заинтересованностью.