Что за хрень здесь творится?

Ладони пленников посинели и опухли от давления цепей. Эти люди давно должны умереть, если не от рака, то от гангрены. Но биомашина жреца поддерживала в их воспаленных телах некое подобие жизни. Так они полувисели-полустояли. Судя по вони как в общественном туалете, по-маленькому несчастные «ходили» под себя.

Гной, какая-то химия, моча, но был еще один запах. Знакомый. Я подошел к большому чану, стоящему в углу жуткой комнаты. Внутри была красноватая, маслянистая жижа. Яд. Это разбавленная отрава против перевертышей. Кажется, я начинаю понимать, что за хрень здесь происходит.

Перевертышам для восполнения своей плоти нужна человеческая ДНК. Но что если генокод будет неправильным? Может ли, повреждая ДНК человека, вызвать у перевертыша не наращивание плоти, а её убывание?

Ответ — да.

Мы наблюдаем здесь процесс производства красной мази. Жрец не просто руководил хазгат. Он превратил их логово в свою лабораторию. Уродцы поставляли ему сырье для приготовления яда. И главный секрет этого процесса был прост: красную мазь делают из людей.

— Эти тела я поглотить не могу, — произнесла Гелла. — Я даже их касаться не должна.

— Догадываюсь.

Я ещё раз осмотрел адское устройство, от которого к жертвам тянулись щупальца. Да уж. Боюсь, мы серьезно вляпались. То, что жрецы за своих мстят, я уже в курсе. Но насколько яростно они защищают свои темные тайны? Боюсь, что скоро узнаем.

Это место для производства красной мази жрецы выбрали неспроста. Двор Жилокрута находится вне юрисдикции меченосцев. Чародеи и любые другие крупные поселения тоже далеко. Вокруг густые леса, болота и деревеньки беженцев, которых никто не хватится. Идеальное место для кровавой жатвы.

— Гелла, выйди пока за дверь, — попросил я. — Здесь слишком много красного яда. А мне нужно кое-что сделать.

Таки надо опять вызвонить Первого. Эмоции бурлили. Ощущение, будто у меня в квартире от передозировки умерла проститутка и надо срочно набрать братан-адвоката.

«Ну и что у вас там опять приключилось, товарищи приключенцы? ». — обратился ко мне ученик чародея.

«Смотри. Сейчас фонариком посвечу».

Несколько секунд Первый молчал, а потом с оттенком отвращения в голосе спросил:

«Это что? Подготовка к съемкам человеческой многоножки пять?»

«Это ваши жрецы любви устроили. Кажется, таким способом они добывают красную мазь против перевертышей. Хазгат же играли роль охраны и добытчиков ресурса».

Ещё несколько секунд молчания в эфире, а потом долгое и протяжное:

«Мдээ».

«Есть какие-то советы? Боюсь, что на меня скоро будет охотиться вся их ктулху-тусовка».

«Советы? Вали. Если думаешь, что у вас в форте недостаточно безопасно, то вали к нам. Тут этих жрецов не жалуют. И ещё. Давай-ка попытаемся реанимировать одного из пленников. Попробуй отключить того райдхор от щупальца».

Черт. Не хотелось бы трогать руками эту гадость. А впрочем руками и не надо. Я снял с пояса длинный кинжал и резким ударом отсек полую трубку. Из отверстия в боку пленники на пол полилась смесь крови и каких-то химических реагентов. Первый сразу использовал исцеление. Иначе пленник бы истек кровью за несколько минут. Зеленоватое сияние окутало подвешенную на цепях фигуру. Обычно лечение происходит очень быстро, но не в этот раз. Даже древней магии понадобилось минут пять, чтобы вычистить тело жертвы от множества опухолей и препаратов, которыми жрец его накачал. Вся эта гадость засыхала, мелкой пылью ссыпаясь вниз. Я отошел к проходу, чтобы не вдыхать опасную смесь реагентов. Искра последовала моему примеру. Лишь Арайт остался в комнате с восхищением наблюдая за процессом. Наверное, надеялся что болезнь бессмертия и симбионт защитят его от химии жрецов.

Через пять минут пленник слабо застонал. Его слипшиеся глаза попытались открыться.

— Эй, ты нас понимаешь? — спросил я.

Не удивлюсь, если после всех процедур он лишился рассудка.

— Я… — промямлила пленник, пытаясь сглотнуть. — Я… Где?

Надо бы дать ему пару минут. Вроде говорит. Уже хорошо.

«Боюсь, что даже после лечения с такими повреждениями, ему бы несколько дней поваляться в медицинском сне», — произнес Первый. — «Как допустим лежали мы после воспаления раны на руке».

«Сорян. У меня нет желания сидеть в этих руинах. Боюсь, что припрется еще жрец, а то и несколько».

Я подошел к пленнику, намереваясь привести его в чувство. От пощечины тыльной стороной ладони голову несчастного чуток мотнуло. Он снова попробовал разлепить глаза и на этот раз практически успешно.

— Что? Мы же… — выдохнул он.

Я достал свою фляжку, вылил ему на лицо немного воды и ещё чуть-чуть дал выпить.

— Ты нас понимаешь?