– надзор – это функция исключительно органов публичной власти, а контрольные полномочия могут передаваться иным субъектам (в частности, банкам);

– объектом надзора является система, а контроля – отдельные элементы системы [61] .

Относительно всего вышеперечисленного хотелось бы отметить следующее. Во-первых, «обеспечение стабильного и поступательного развития поднадзорных объектов» не является целью надзора – это цель самого «поднадзорного объекта». Справедливость данного вывод может быть проиллюстрирована примером из современной практики. Так, на 1 января 2009 года в России насчитывалось 1128 кредитных организаций (в том числе 1172 банков и 56 небанковских кредитных организаций) [62] , в то время как на 1 января 2019 года – 484 кредитных организаций (из них банков – 448, небанковских кредитных организаций – 42) [63] . Изменение числа кредитных организаций происходит по разным основаниям, в том числе в связи со слиянием юридических лиц. Между тем основной причиной уменьшения количества кредитных организаций стал отзыв лицензий по результатам мероприятий банковского надзора. Таким образом, можно заключить, что регулятор не ставил перед собой задачу обеспечить стабильное развитие поднадзорных объектов.

Во-вторых, тезис о том, что объектом надзора является система, также представляется сомнительным. Любая система – это совокупность элементов, находящихся во взаимосвязи и взаимодействии. В связи с этим возникает вопрос: как можно осуществлять надзор, минуя отдельные элементы системы? Например, банковская система, помимо всего прочего, включает в себя совокупность кредитных организаций. Банковский надзор осуществляется за каждой отдельной кредитной организацией, а не за абстрактной банковской системой. Только через контроль отдельных элементов можно обеспечить стабильность всей системы. В то же время согласимся в том, что надзор, помимо всего прочего, включает в себя оценку состояния системы.

Интересный подход к разграничению контроля и надзора в системе финансового рынка предложен в трудах профессора А. Г. Гузнова. По мнению автора, рассматриваемые направления деятельности контролирующих органов осуществляются в разных парадигмах [64] . При этом применительно к надзору на финансовых рынках отмечается, что он включает в себя оценку состояния объекта на основании полученной информации, включая оценку состояния финансового рынка как объекта особого рода, а также выявление, предупреждение, купирование «зон риска» [65] . В то же время внедрение риск-ориентированного подхода является общей тенденцией для всех видов финансового контроля. В частности, это характерно для внутреннего государственного финансового (бюджетного) контроля [66] , налогового контроля [67] , финансового мониторинга [68] , валютного контроля [69] и т. д.

В целом полагаем, что действующее законодательство не позволяет рассматривать финансовый контроль и финансовый надзор как однопорядковые явления. Все вышеперечисленное дает основание говорить о том, что контроль – более широкая категория, чем надзор. Последний обладает определенными специфическим особенностями, позволяющими выделить его среди других видов контрольной деятельности. Однако несмотря на это, надзор остается контролем. Таким образом, любой надзор в финансовой сфере – это контроль, но не любой контроль можно назвать надзором.

Представляется, что специфика надзора обуславливается кругом подконтрольных субъектов, и обусловленных этим особенностях контроля за их деятельностью. Так, банковский, страховой и иные виды надзора на финансовом рынке осуществляются за особой группой субъектов, осуществляющих профессиональную деятельность на указанном рынке. В силу своей социальной важности государство в публичном интересе устанавливает повышенные требования к указанным субъектам. Соответствие данным требованиям удостоверяется выдачей разрешения (лицензии, регистрацией и т. д.), в силу чего рассматриваемые организации приобретают специальную правоспособность. В дальнейшем уполномоченный орган осуществляет проверку соответствия данных организаций требованиям действующего законодательства, предъявляемым к определенному виду деятельности на финансовом рынке.

Справедливость нашего вывод может быть подтверждена ссылкой на законодательство. Так, например, ч. 2 ст. 31 Федерального закона от 27.06.2011 № 161-ФЗ «О национальной платежной системе» [70] (далее – Закон о национальной платежной системе, Закон о НПС) определяет надзор в НПС как деятельность Банка России по контролю за соблюдением субъектам НПС требований данного Федерального закона и принимаемых в соответствии с ним нормативных актов Банка России. Кроме того, ст. 73-1 Закона о Банке России содержит упоминание о проведении контрольных мероприятий. В целом в рамках финансового надзора применяются такие методы финансового контроля как проверки, анализ, мониторинг и т. д.

Основная цель надзора заключается в обеспечении устойчивости системы (в частности, системы финансового рынка, национальной платежной системы и т. д.). Между тем объектом надзора является не сама система, а деятельность отдельно взятых субъектов.

Что же касается употребляемого в нормативных правовых актах словосочетания «контроль и надзор», то его можно рассматривать как устоявшееся выражение. Например, как отмечалось, налоговый орган, осуществляет контроль и надзор за соблюдением законодательства о налогах и сборах. Но тогда возникает резонный вопрос: когда ФНС реализует функции по контролю, а когда – по надзору? Законодательство о налогах и сборах лишь упоминает о «федеральном органе исполнительной власти, уполномоченном по контролю и надзору в области налогов и сборов», однако налоговый надзор не регулирует. Сравнение налогового контроля и банковского надзора также рождает ряд сложноразрешимых вопросов. Так, указанные виды финансового контроля фактически строятся по одной схеме: в рамках налогового контроля и банковского надзора применяются дистанционные и контактные методы контроля, можно выделить предварительный, текущий и последующий налоговый контроль и банковский надзор, в их рамках внедряются инструменты оценки существующих рисков и т. д. Когда же ФНС осуществляет налоговый надзор, а Банк России – банковский контроль?

В любом случае до тех пор, пока законодатель не даст четкий ответ на вопрос о соотношении данных терминов, не закрепит легальные определения соответствующих понятий, любая их трактовка может рассматриваться лишь как попытка поиска глубокого смысла (которого, возможно, нет), вложенного законодателем в тексты зачастую противоречивых нормативных правовых актов. Полагаем, что проблема разграничения контроля и надзора в ближайшем будущем продолжит оставаться еще одним пунктом в перечне неразрешенных вопросов, по которым законодатель сохраняет квалифицированное молчание (наравне, например, с вопросом о правовом статусе Центрального банка Российской Федерации).