Само собой, каждая их них в той или иной степени принадлежала самим Абэ. Какие-то отчисляли деньги высшей прослойке клана, около других кормилось среднее звено. Третьи были созданы для финансирования бастардов или каких-то особых задач.

Исчезновение их денег и банкротство банков, станет чувствительным ударом. Поэтому, мы прошли все девять крупных финансовых учреждений Фукуоки. Мьёльнир уничтожал защитную систему, Сандал сносил сами здания, а я запечатывал содержимое хранилищ в свёрнутом пространстве. Времени детально разбираться не было, поэтому просто забирал всё. Раз банкиры решили поместить нечто в защищённое хранилище, то с высокой долей вероятности, это имеет ценность. Потом поручу кому-то из членов свиты разобраться — пусть осмотрят, рассортируют и подсчитают добычу.

Закончив с банками, мы сделали круг над городом, по которому расползались пожары. Вид чем-то напоминал Карфаген, после того, как римские легионы пробили его стены и сломили сопротивление на улицах. Правда, тогда противник сражался куда яростнее. С другой стороны, они воевали за свою власть и свободу. А обычным жителям Фукуоки биться было не за что — каждый понимал, что победа армии пришлого аристократа, даже случись такое, означала бы лишь смену власти над городом. Ничего более. Потому и заперлись в казармах солдаты, не желая идти на верную смерть. Если город пойдёт под руку нового господина, их ведь всё равно отпустят. А то и вовсе предложат продолжить службу, просто дав новую присягу.

Сандал устремился к цитадели и через минуту мы уже приземлились во дворе, заваленном добычей. Сначала я немного удивился. Не самому объёму трофеев, а тому, что морские охотники ухитрились поднять такой груз из подземных хранилищ. Но потом увидел, как из пролома в стене выплыла громадная акула, что мчалась по воздуху. Свалила на землю не меньше тонны золота и ринулась назад. Следом за ней показалась вторая, что тащила целую груду сундуков.

Несмотря на обилие добычи, капитан некротических воинов, встретил меня не слишком приветливо. Как только мы приземлились и я спрыгнул на землю с хмурой миной зашагал навстречу.

— Ты знаешь, что такое скука, якорь ей в ухо?

Я вопросительно приподнял бровь и тот продолжил.

— А мы вот теперь знаем! Это целыми днями болтаться в пустоте, зная, что снаружи целый мир.

Видимо в их старом осколке пространства было куда больше развлечений, чем в том небольшом, который удалось создать мне. Хотя, это логично. Раньше вокруг них был кусочек старого мира, а не каменный пол с абсолютной пустотой вокруг.

Примирительно подняв руку, я прервал очередную гневную тираду.

— Вам осталось провести там буквально несколько часов, не больше. Это максимум. Потом получите относительную свободу.

Тот недовольно скривился и прорычал:

— Относительную?

За моей спиной неожиданно ворохнулся Сандал. Рывком оказавшись слева от меня, выдохнул пар, который оплавил землю и тоже рыкнул.

— Всё в этом мирр-р-ре относительно!

О’Кифф задумчиво глянул на дракона. Потом посмотрел на меня.

— Ты обещаешь, что всё будет так?

Оставалось только кивнуть.

— Обещаю. Разве что на нас нападёт кто-то достаточно сильный по пути. Но это маловероятно.

Первое слово его устроило. А вот продолжение, он, судя по лицу, был бы рад не слышать вовсе. Мысль о том, что они могут провести в замкнутом пространстве не часы, а сутки, Билли явно не нравилась.

Тем не менее, через десять минут, закончившая грабёж команда, пусть и с недовольными лицами, но заняла компактную позицию и отправилась внутрь нового участка свёрнутого пространства. Ещё в один я запечатал всю их добычу.

После чего снова забрался на спину Сандала, который постепенно начинал привыкать к наличию условного всадника и дракон снова взмыл в небо. Настало время третьей и заключительной части замысла.

В этот раз мы взяли курс на север. Оставив за спиной полыхающий пожарами промышленный мегаполис, помчались над водой, быстро приближаясь к границам империи.

Сандал исчерпал около половины своих резервов. У Мьёльнира осталась где-то треть от первоначальной мощи. К тому же, камень немного восполнил свои потери за счёт защиты банковских хранилищ, из которых выкачал силу.

На самом деле, интересно, как сформировалась его способность? Первое проявление я прекрасно помню — тот самый бедлам в вагоне Волконских, который устроили спутники. Но ведь она была и до этого? Или он каким-то образом сам зародил в себе Дар, решив попробовать? Живой камень не использовал плетений или иных комбинаций. Он просто чувствовал артефакты и тянулся к силе внутри них. Ломая сложные схемы, нарушая конструкции и пробиваясь через многослойные барьеры.

Те, кто создавал артефакты защиты, не были идиотами. Прекрасно понимали, что самый простой способ обезвредить их систему — нарушить целостность артефакта. Сделать так, чтобы он попросту не сработал. Для этого требовалось намного меньше силы, чем для нанесения открытого удара или выставления соответствующей защиты.