Когда Фёдора затаскивали в экипаж он мог лишь простонать от нахлынувшей боли, усиливая страх юношей. Он чувствовал своим телом каждый камушек под колесами экипажа, но мог лишь хрипеть. Кровь булькала, где – то в горле.

Сначала он почувствовал невесомость, а затем оказался в холодной воде. Фёдор почувствовал, как она дарует покой раскаленному от боли телу. Поток уносил его в водоворот чужих эмоций и мыслей. Он уже не понимал кем является. Вода наполняла его, вытесняя необходимый для жизни кислород. Легкие, словно жгли изнутри.

Но вдруг боль ушла, и Фёдор слился с водой, словно они всегда были одним целым, словно мужчина и сам был водой…

Надежда Орлова

Надежде было около шести, когда она последний раз видела графа Краевского и герцога Горнилова.

Раз в две недели они, вместе с графом Орловым собирались у кого – нибудь в усадьбе, чтобы приятно провести вечер в компании друзей: сыграть в карты, выпить по бокальчику чего – нибудь крепкого, выкурить трубку, и обсудить скучные дела Империи.

Когда приходила очередь Андрея Володаровича принимать гостей, Надежда, не взирая на запрет матушки, пробиралась в отцовский кабинет, откуда слышался мужской смех и запах табака. Пожалуй, будь на её месте кто – нибудь из братьев или Верочка, то батюшка довел бы его за руку до кровати, но Надежде это сходило с рук.

В этот вечер было так же. Первым девочку заметил герцог Горнилов, пока батюшка и граф Краевский вели ожесточенную битву на картах.

– А вот и наша красавица, – сказал он, широко улыбаясь и посадил её к себе на колени.

Никого из детей своих друзей он не любил так, как эту девчушку. От него всегда пахло дорогими духами и табаком. Герцог Горнилов был самым веселым и улыбчивым в их маленькой кампании, наверно потому что не был женат. А ещё он всё время носил на руках перчатки.

Батюшка тяжело вздохнул, мирясь с тем, что в столь поздний час его дочь не наслаждается сладкими грезами, лежа на мягкой перине.

– Понравился тебе мой подарок, красавица? – спросил герцог Горнилов, тихонько дергая золотые кудри фарфоровой куклы, которую Надежда прижимала к своей груди.

– Очень, – ответила она.

– Отчего же ты не спишь? – начинал он с ней разговор, словно со взрослой. – Разве она тебе не сказала, что пора в кровать? – указал герцог на куклу.

Андрей Володарович насмешливо фыркнул:

– Ты бы ещё спросил, что говорит ей ночной горшок.

– Как же ты любишь портить мне настроение, – шутливо сетовал герцог Горнилов.

Тут тяжелая партия завершилась в пользу батюшки и граф Краевский, разочарованно хмыкнул:

– Дуракам везет.

– Ларион, здесь ребёнок, – осуждал его герцог Горнилов.

А батюшка в открытую насмехался над побежденным другом:

– Ничего, ничего, – нарочито ласково говорил он. – В следующий раз отыграешься. Аврор, сыграешь?

– Ни за что, – отмахивался герцог Горнилов. – С тобой связываться себе дороже. Моргнуть не успеешь, как отдашь последние портки.

– Эх, – тяжело вздыхал граф Краевский, пересаживая Надежду себе на колени. – Все же найдется, когда – нибудь тот, кто тебя обыграет.

– Хотел бы я посмотреть на этого смельчака, – хохотнул князь Горнилов. – Кто на такое решиться? Кыриваткин? Или может быть Багров? Точно, Багров никогда не упустит шанса померяться силой.

Андрей Володарович скептически посмотрел на друга.

– Ты ставишь на самый проигрышный вариант.

– Ну кто-то же должен на него поставить, – развел руками герцог Горнилов.

– Таких тугодумов во всей Империи ещё поискать, – усмехнулся граф Краевский, поглаживая Надежду по голове.

– За то они сильные, – заметил Андрей Володарович, перемешивая карты. – Идеальные солдаты.

Мужчины покивали и пустились в разговоры о политике, в которых Надежда ничего не понимала. Поглаживание тёплой руки по темным волосам, дарило покой, словно она была кошкой, принимающей ласки хозяина.

Герцог Горнилов громко засмеялся, развеивая почти уже овладевшую девочкой негу.

– Иногда ты напоминаешь мне глупого гимназиста, – отсмеявшись, сказал он. – Так и не скажешь, что передо мной сидит настоящая змея.

Андрей Володарович сделал вид, что его это задело и отпил из стакана с коньяком.

– На шее “хороших” быстро затягивается петля.

Граф Краевский передал Надежду Андрею Володаровичу, а сам закурил трубку. Девочка прижалась щекой к тёплой отеческой груди.

Медленно разъехались створки окна и подул теплый ночной ветерок. Он нежно касался лица и волос Надежды, убаюкивая и девочка уснула, прижимаясь к родному человеку.