– Иначе что? – прищуриваюсь. Она угрожает мне? Идиотизм какой—то! Непонятные заявление, наговоры. Ну не может Мия быть такой бандиткой! Да и родители. Со мной никто не выходил на связь. Мы в принципе ещё не успели толком познакомиться. Всё—таки новая группа.

– Иначе, я вынуждена буду обратиться в другие инстанции, – строго заканчивает заведующая, поправляя очки, – Если вы не справляетесь с воспитанием дочери, стоило задуматься, есть ли смысл так рано отдавать её в сад.

От возмущения у меня дар речи пропадает. Я не справляюсь??? А Елена Серафимовна продолжает свою поучительную лекцию.

– Хотели скинуть свои обязанности на других? Не выйдет!

Всё. Достаточно.

– Видимо, нормального диалога у нас с вами не получится. Что ж, я найду того, с кем смогу обсудить данный вопрос, – встаю и направляюсь к выходу.

– Смотрите как бы не пожалеть потом, – доносится мне вслед, – У вас три дня.

Я еле сдерживаюсь, чтобы не послать её далеко и надолго. Но нельзя. Сейчас это не сыграет мне на руку, а добавит проблем.

Выхожу из сада, а в голове кавардак. Не могу понять происходящего. И пока не знаю, что делать дальше.

Денис…

Собираясь на деловую встречу, размышлял о необходимости предстоящей сделки, как в кабинет ворвался Стас.

– Отец, вот объясни мне, какого лешего, а? – возмущенно взирает на меня.

– Не понял, – вскинул брови, – Стас, то что ты мой сын не даёт тебе права вот так врываться и…

– Ах теперь я сын, – фыркает, – Уверен?

– Что за претензии? – хмурюсь, – Сядь и спокойно поговорим, – предлагаю, бегло смотря на часы. Немного времени в принципе есть.

Такое поведение не характерно для Стаса. И мне очень хочется узнать, чем оно вызвано. Камилла что ли накрутила его?

– Знаешь, я не буду садиться. Я просто сейчас покину твою фирму и ноги моей здесь больше не будет. Счастливо оставаться! – разворачивается, чтобы уйти. Ну уж нет!

– Стоять! – рявкаю, – А ну прекрати истерику, – парень оборачивается, – Ведёшь себя как мальчишка.

– Неужели? – язвительно улыбается, – Видимо, хороший пример перед глазами.

Так, у меня сейчас голова заболит.

– Ты можешь объяснить, что случилось?

– Диана, – произносит одно слово и мне становится ясно. Побежала жаловаться, решила, что друг, коим она считает моего сына, защитит её. Хитрая зараза.

– Не расскажешь, за что ты её уволил? Насколько мне известно, она старалась. Какую же страшную ошибку допустила, что ты просто вышвырнул её?

– Это она тебе так сказала? – начинаю закипать. Если эта девка всё перевернула с ног на голову, я ей шею сверну.

– Как раз она мне ничего не говорила, – замираю, – Всё очевидно. Её нет на рабочем месте, от предложения подвести она отказалась. На обед тоже не собирается. Или ты её уже куда—нибудь на край света сослал, а?

А вот это уже интересно. Неужели промолчала? И просто ушла, как и сказала? Да быть такого не может.

– Стас, уверен, это какое—то недоразумение, мы сейчас…

– Нет, – перебивает, – Недоразумением было прийти к тебе за помощью. Я не абы за кого попросил. А за хорошую девушку, которая готова работать и главное, хочет этого! Но ты почему—то в упор не хочешь этого замечать!

– Станислав! Не забывайся! – меня бесит то, как сын со мной разговаривает. И бесит, что из—за какой—то девчонки, я вынужден выслушивать эту истерику.

– Знаешь, я думал, что все останутся в выигрыше. Ты получишь трудолюбивого сотрудника, мама успокоится, относительно твоих шур—мур на работе, а я…, – замолкает.

– Продолжай, – сажусь в кресло, и прищурившись смотрю на парня, – Ты будешь поближе к этой девчонке? Стас, на кой чёрт она тебе сдалась? Ну да, мордашка ничего. Но таких ведь тысячи!

– Ты не понимаешь, – качает головой, – Диана – не такая как все. Она настоящая. Она единственная кто не видит во мне денежный мешок.

– Ой ли, – морщусь.

– Да, отец! – настаивает Стас, – Мы знакомы не первый год. Вместе учились. И пока все наши однокурсники тусили, Диана искала подработки, над учебниками корпела, ради этой грёбаной корочки! Да она одна…, – снова резко замолкает. В прочем, дальше продолжать бессмысленно.

– Так, я понял. Девушка особенная и всё в таком духе.

– Сарказм не уместен, – становится серьёзным, – Прошу прощения, за эмоции. Этого больше не повторится. И вас, Денис Родионович, – делает акцент на своём обращении, – Я более не потревожу. Всего доброго!