– Ну, как тебе болид? – спрашивает Олег. В первый раз за всю дорогу отвлекается от трассы – смотрит на меня.

– Зашибись, – с трудом выдыхаю я под его горячим взглядом, – как будто трахались.

– Ну нет… это еще впереди. Дай до дома добраться. По Москве быстро не получится, терпи и страдай. Тут не разгонишься, вот если ты на соревнования придешь, там посмотришь на меня.

– А ты хочешь, чтобы я пришел?

– Да… только не скоро, я теперь редко участвую.

– Почему?

– Так сложилось. – Олег не то чтобы мрачнеет. Скорее грустит. Но только тенью это мелькает на его лице, а потом снова внимание на дорогу. Оно и правильно: движение плотное, того и гляди, не ты, так тебя… Я вообще по Москве не езжу. Когда есть такая необходимость – докатишь до большой парковки на въезде в город, бросишь внедорожник и дальше на метро.

Глаз цепляется за щит со стрелками. Мы сворачиваем, и Олег сообщает:

– Скоро уже, если в пробке не встанем на Огородном. Нам в Марьину Рощу.

Олег

В пробке застреваем на Сущевском валу, в час пик, как будто подгадали. Стоим. Ясное дело, что Марьина Роща – не Москва-Сити, до фешенебельности далеко. Взгляд бросить не на что. Хоть и снесли часть хрущевок и на их месте дома понастроили высотные, но район от этого краше не стал. Если бы я на постоянное жительство селился – ни за что бы тут квартиру не купил. Ну, а съемная тут дешевле, чем в центре. Учитывая мой кочевой образ жизни, зачем мне что-то другое искать? Жить удобно, парковка хорошая рядом. Это для меня стало главным аргументом, когда квартиру снимал, однушку на последнем, шестнадцатом, этаже в новом доме. Из окон торговый центр “Райкин Плаза” видно. Да и весь район как на ладони. Но главное – парковку видно. Понравится Васе или нет?

– Почти приехали, вот туда бы нам пробраться, видишь – заезд во двор, – показываю ему. Вася смотрит с удивлением. Не в окно, а на меня.

– Ты что, на улице под окнами эту машину держишь?

– Нет, под окнами по частям разнесут. На стоянке платной держу. Там охрана. Но к стоянке мы сейчас точно не пробьемся, позже перегоню.

– Лучше бы сейчас, Олег. – Вася, оказывается, дотошный. И мне это нравится. Но сама его идея – не очень.

– А потом пешком под мокрым снегом шкандыбать? Хотя… Кажется, я знаю, куда нам с тобой двинуть! – приходит мне в голову один план, как Василия развлечь. Ну не в театр же идти в самом деле, как две институтки. А домой, в кровать сразу тащить – тоже нехорошо. Два дня без продыху кувыркались, надо отвлечься Культурная программа нужна. Тут как раз освобождается место в левом ряду, и я виляю спорткаром туда. Теперь на разворот и знакомой дорогой к Кантемиру.

– И куда? – спрашивает Вася.

– В одно хорошее место, – впритирку протискиваясь между Дастером и Мерином, отвечаю я. – Тебе понравится.

Подумать стоило трижды, прежде чем тащить Василия в ночой клуб. Ну откуда я знал, что мой внезапный любовник настолько не подготовлен в плане нравственных допусков? В кровать со мной совершенно спокойно лег и даже стыдливости не проявлял, когда я его совращал. А тут… Ладно, шутки шутками, но стоит сесть от сцены подальше, в затемненный уголок, там, где диваны стоят в нишах.

В клубе все как обычно: зеркальный шар под потолком крутится, стробоскоп у сцены мигает, на танцполе толкучка, музыка орет, у шеста на сцене стриптизерша. Клуб элитный, вход по приглашениям или с картой постоянного клиента, как у меня. Одного человека с собой привести можно.

Меня и ошарашенного Василия метрдотель провожает через зал к нашему месту. Пока идем, я ловлю восхищенные взгляды, что бросают на Васю завсегдатаи. Думать стоило не трижды, а тридцать раз по три! Прежде чем приходить сюда. Вот нутром чую, как перед скользким поворотом, что выбросит нас в кювет, то есть найдем мы сегодня приключений на свою задницу. Но вида не подаю, раз пришли – надо отдыхать по полной программе. Садимся рядом на диване. Я васю за руку беру, чувствую, как он напрягся, на нерве весь. Говорю как можно спокойнее:

– Ну, ты чего? В ночном клубе не был, что ли? Расслабься, тут все по-простому. Знаешь поговорку бандитскую московскую? “В Марьиной роще люди проще”.

– Не доводилось бывать. А поговорка хорошая.

– Ну так вот, даже если мы с тобой целоваться начнем… – Сжимаю пальцы Василия и чувствую, что завожусь. От мысли что на людях с ним вот так. И все можно…

– Олежик! – вклинивается в наше уединение деланный тонкий голосок. Нарочито слащавый и до боли знакомый. Ромашка, принесла его нелегкая! Откуда взялся? – Сколько лет, сколько зим! Рад видеть тебя, дружочек! – Вертлявое развратное существо с мелированной длинной челкой, блудливыми водянисто-голубыми глазами и поддутыми ботексом губами останавливается около нас. Стразы на его одежде искрят, отражая блыманье стробоскопа. – А ты с приятелем! Не познакомишь? – продолжает Ромашка и покачивает бедрами в такт музыке.

– Здравствуй, Рома, знакомься, это Василий. Вася – это Роман, – деваться мне некуда, приходится представить их друг другу.

– Очень приятно, – Вася протягивает Ромашке руку. Тот смотрит в недоумении, поднимает брови домиком и округляет глаза. Потом до него доходит, что Вася не шутит, и он осторожно протягивает свою руку и пожимает пальцы Василия.

– Действительно приятно, – мурлычет, как сытый кот, Ромашка, – можем продолжить в кабинке…

Вася вскидывает на меня недоуменный взгляд.