Как ни странно, но мне удалось добраться до собственной комнаты в Академии, забрать песика и книгу, и даже перемолвиться парой слов с Лике.

— Где ты была?! Мы всю ночь места себе не находили!

Я выслушала драконьи проклятия на свою свою голову, претерпела пытку объятий и поцелуев, но была благодарна за эти чувства. Получается… Лике мой первый друг в этом мире? Считать другом Рея мое консервативное воображение напрочь отказалось, навечно причислив его к статусу будущего супруга.

— Ты не видела Арию?

— Она временно уехала в поместье, — Лике равнодушно махнула рукой. — Бессердечный вейр Винзо выкатил их клану штраф с шестью нулями и вызвал ее свидетельницей в суд.

Мое удивление было настолько очевидным, что Лике рассмеялась.

— Ты не знаешь? Правда, не знаешь?

Ну почему же? Кое-что я знаю наверняка. Ария вывела меня к Клавису из лавки нарочно, и это непреложный факт, но… Маленькая идеалистка внутри меня все время находила для нее оправдания. Клавис ее запугал. Заставил. Шантажировал, запугал, а потом заставил, что могла ему противопоставить юная драконица?

Но моя версия оказалась далека от истины.

Все началось задолго до моего появления в мире драконов, когда юная Ария, сосланная вместе с матерью на окраину Вальтарты, оказалась под носом у разъяренного перевертыша. И быть бы ей растерзанной, если бы Арию не загородил собой такой же юный Рейнхард Винзо, которого в столице считали давно погибшим. Перевертыш был убит в кровавой схватке, а юная драконица глупо и предсказуемо влюбилась в своего спасителя.

В те далекие дни положение Арии было куда выгоднее, чем положение молодого Рейнхарда. Его сослали умирать, ее — проучить за своеволие. Даже под удар перевертыша она попала, лишь потому что нарушила запрет на выход за территорию дома. Ее клан был силен, огненный дар Арии нравился клану, у нее были все возможности подняться до потомка высокомерных Винзо. Но Рейнхард приходил в их дом, брал из рук ее матери грог, слушал девичий щебет и… абсолютно не замечал Арию.

Ария не навязывалась, но тенью следовала по дороге его славы. Из окраинного городка Ленхард в краевой центр, после в центровую крепость, в область, в столицу, во дворец. Терпела влюбленность охочих до славы и денег дракониц, стремительный взлет в карьере, равнодушие. Она была согласна терпеть даже брак со Второй принцессой, потому что оставалась для него единственной драконицей, что удостаивалась редкой улыбки. Прошлое в Ленхарде их роднило. Даже в Академию она шла по протекции Рейнхарда, в надежде заполучить его внимание на ближайший год.

— Ты прости, что мы тогда накинулись на тебя, — Лике виновато взъерошила волосы, отводя глаза. — Ария нас завела так, что мы растерзать тебя готовы были. А потом вдруг переменилась, начала уговаривать нас подружиться с тобой. Ты не думай, я твой настоящий друг, а вот с Арией… Просто будь поосторожнее. Она неплохая, всегда готова и помочь, и поддержать, но любовь делает с драконами страшные вещи. Люди не всегда понимают наши… чувства.

Из Академии я уходила задумчивой и опустошенной. Долго я буду помнить Арию. Клан прикрыл ее проступок, и правды уже не узнать. Сделала она это из глупой ревности, или знала о темном артефакте, больше не имело значения. Ясно, что ее влюбленность в Клависа была ложью.

Весь вечер я провела в ожидании Рейнхарда, но он не вернулся ни этой ночью, ни следующей. Горничная, которую, как оказалось, звали Ане, пыталась меня своеобразно утешить, но я ее почти не слушала. У меня в голове были десятки вопросов. Действительно ли моя заколка оказалась артефактом? Но я же снимала ее на ночь, да и днем не всегда носила, а в доме Тарвишей эту заколку я надевала от силы раз в месяц. У меня было много украшений для волос.

Двое суток подряд я ходила кругами по комнате, сгорая, как свечка, от ожидания, от страха, от невозможности получить Рея прямо сейчас. Меня мучали нерассказанные секреты и ворох тайн. Я бы спросила у книги, но за пределами Академии та отказалась работать и даже не открывалась. А песик… Песик спал. Какой спрос с щеночка?

Три дня метаний и сомнений прошли в бездействии. Я либо читала, либо спала, либо гуляла. Глазомер Рейнхарда обеспечил меня гардеробом на ближайшие лет триста, поэтому я ходила в гардеробную, как в музей. Любоваться. Надеть все это я не успею никогда, а обувные коробки даже открывать было страшно — их было несколько десятков.

Дни шли…

Через три дня, за которые я отчаялась понять что происходит, Ане разбудила меня к пяти утра.

На банкетке было расстелено мое академическое платье, смотревшееся сиротой среди роскоши подаренной Реем одежды, ларец с артефактами, мои старые туфельки и скромная лента для волос.

— Пора подниматься, вейра, сегодня суд.

— Суд?

Сердце пропустило удар. Но… Я не успела ни увидеть Рейнхарда, ни поговорить с ним, признание в любви стало казаться далеким и потерявшим силу. У заклинания закончился срок годности.

Интуитивно, я понимала, что мое проживание в Гнезде Винзо, платья, драгоценности, бесчисленные подарки могут сыграть отрицательную роль на суде, поэтому безропотно подчинялась горничной, когда та вертела меня, как куклу. Убрала волосы в скромную косу, надела форменное синее платье и даже завтрак меня принудила съесть, хотя кусок не лез в горло.