Но сын лежит спокойно и даже задремал. А автор этого мелкого произведения искусства прохаживается по нашей комнате. Оглядывает обстановку, хотя еще в день заезда он ее просканировал. Я на автомате слежу за ним, и в какой-то момент напарываюсь на темный взгляд. Даже начинаю поправлять на себе кофточку, настолько он пронизывающий.

– Как у вас дела, Аврора? Не нужно чего-то? Для вас или ребенка.

Ох… Чувствую, как всё сильнее и сильнее запутываюсь. То я думала, что обозналась. То решила, держать отцовство Ястребова в тайне – сохранить покой для нас с Мишкой. Но сейчас заботливые нотки в голосе мужчины баламутят всё внутри. Он мог бы участвовать в воспитании своего сына, а не просто оказывать благотворительность. Вдруг он отнесся бы к нам хорошо?! Фу, снова в носу щиплет.

– У нас есть всё и даже больше, – отвечаю, чтобы не молчать.

Хотя в целом говорю правду. Что касается вещей и продуктов точно. Поднимаюсь с кровати, сцепляю руки на груди. Подхожу к комоду, упираюсь в него спиной. Ястребов осматривает меня с головы до ног, но вряд ли видит что-то необычное. Синие джинсы, бежевый трикотажный джемпер и волосы, убранные назад в «дракончик».

– Может, возникли какие-то другие проблемы?

Он все же заметил мой зареванный вид. Морщусь и снова не вру.

– Ничего заслуживающего внимания.

– Аврора… – в его тоне появилось раздражение.

Мужчина идет напролом во всех смыслах. Он делает несколько шагов и оказывается совсем близко. Руку протяни.

– Что? – поднимаю голову.

Мне трудно удержаться от соблазна рассмотреть его с такого расстояния. В голове то и дело крутилось – бред, это не отец твоего малыша. Но сейчас я вижу родинку недалеко от уголка его левого глаза. Ближе к переносице. И еще одну под нижним правым веком… Я рассматривала их, пока мы болтали в первую встречу. Это точно он. Мои глаза снова становятся влажней.

– Ну как это что?! Вы же плачете! – Антон повышает голос как будто от безысходности.

Я отшатываюсь, капли прыскают на щеки. Уф. Быстро стираю их ладошкой, но, кажется, не до конца.

– Со мной порядок, правда! – тараторю. – Это так… накопилось.

Всё реально пришлось одно к одному. Мужчина только качает головой и, слава богу, молчит. Но выдыхать оказывается рано. Вместо дальнейших расспросов он просто берет меня за плечи и прижимает к своей груди. Я инстинктивно съеживаюсь и так уютно размещаюсь на его железном торсе. Не думала, что твердость может быть такой комфортной.

Я даже не в состоянии вырваться. Пригреваюсь в этих сумасшедших объятьях, дышу его запахом. «Лесной» парфюм, чуточка города и тепло мужского тела. Последние нотки я особенно стараюсь вычленить. Аврора! Но внутренний голос бессилен перед возможностью просто расслабиться в сильных руках. Понимание, что это ненадолго, вдруг накрывает мощной волной. В животе щекочет, легкие сжимаются. Из меня вырывается стон и новая порция слез.

– Тише, тише… – Антон с силой гладит меня по спине.

Он тоже явно напрягся. А я собираю все силы, чтобы взять себя в руки.

– И-извините… – бормочу, но снова судорожно, с жадностью вдыхаю воздух у его рубашки.

Упираюсь легонько в грудь Ястребова, выбираюсь из его рук и делаю шаг назад. Сразу становится холоднее. Обнимаю сама себя ладошками, хотя это не заменит и сотой доли недавних ощущений. Поднимаю глаза, вижу – он пробегается взглядом от моих ресниц до подбородка.

– Не за что просить прощения, – мужчина выдает строгий вердикт, – вы явно переживаете из-за чего-то. Я должен… Хм, я хотел бы знать, в чем причина.

А я вроде не хочу спорить как упрямая ослица. С другой стороны, что ему рассказать? Обсудить женские сплетни? Бред же. Да и срыв обусловлен не только ими.

– У тех, кто недавно родил, настроение скачет, – стараюсь подобрать слова к деликатной теме, – это кажется, ты уже не беременна – можешь расслабиться. На деле не так.

Антон хмурится задумчиво. Что-то подсказывает, до конца он мне не верит. Мужчина украдкой кидает взгляд на посапывающего Мишку.

– С малышом все в порядке?

Мог бы и не спрашивать, ведь он в курсе всех дел с маленьким.

– Да, в норме, – киваю.

– А с его отцом?

Вопрос не на шутку застает врасплох, отшатываюсь. Если до Ястребовых и дошли слухи о моем богатом «покровителе», они в курсе их дурости. Ведь именно эта семья купила все те вещи, которые девочки приняли за презенты обеспеченного мужчины. Но что тогда Антон имеет в виду?

– Не понимаю, – признаюсь.

Ястребов закладывает кончики пальцев в передние карманы джинсов, прохаживается по палате. Несколько секунд молчит, только желваки дергаются и набухает венка на шее. Наконец, он созревает до объяснений.