А сверху, сделав круг, гравилёты заходили на новые рубежи. Если первый десант высадился во внешних дворах и строениях, то второй двигался уже к главному храму, наиболее целостному и защищённому из всех окружающих построек. Кадасла встала в круг лифта, располагавшегося ближе к кабине пилота. По рукам разливалось знакомое тепло, готовое перерасти в обжигающий жар.

«Похоже, даже переделав в анимагенов, Ассур не смог отучить вас быть новусами, — вкрадчиво заметил Рерар. Нот ощутила его присутствие так близко, словно бы он стоял рядом с ней, — на что был расчёт? Вы ведь не хуже меня знаете правила Мироздания». «Надеюсь, ты ещё не разучился удивляться», — злорадно хмыкнула та. «Ты можешь попытаться». «Смотри только, как бы это удивление не стало для тебя неприятностью. Прайм верно сказал: ты не понимаешь, кто такие анимагены. Пусть ты и стал ноосферой, но ты всё ещё личность. Человек, возомнивший себя богом, всё остаётся человеком. Я же пришла сюда вершить правосудие над предателем, но недолог тот час, когда я приду и за тобой!» «Храбро. Неужели, Ассур не сказал тебе о пророчестве? — он немного помолчал, и Кадасла вдруг ощутила, как ледяные щупальца обхватывают её разум, заползая в самые тайные воспоминания. Вскрикнув, она попыталась сопротивляться, выталкивая его из своего сознания. — Хм. Нет, вижу, что рассказал. Но тогда это действительно глупо. Опыт Ирши ничему вас не научил. Что же, на этот раз, я не буду сдерживаться».

Кадаслу пронзила острая боль в висках, словно её голову пробили раскалёнными иглами. Стиснув зубы, она зажмурилась, ощущая, что и остальные Паладины и Оруженосцы сейчас подверглись нападению. Чёрные тучи закручивались в огромную воронку, тянущуюся к самому высокому шпилю храма, и гравилёты едва успевали уворачиваться от псионических потоков, льющихся прямо из иного мира. Даже их защита не могла гарантировать, что эти волны не снесут их. Тем не менее, машины продолжали полёт. Ведомые высадили Паладинов с двух главных входов. Выстроившие оборону аколиты не успели взять их на прицел. Вздыбившаяся почва накрыла их каменным валом, рассеивая боевые порядки. Несмотря на давление и боль, Паладины превосходили хаоситов, без особых усилий круша их строй. Более ничем не сдерживаемые, ноосенсы атаковали в полную силу. Струи псионического пламени плетьми били по отступающим в укрытия клонам, сжигая их заживо и обращая в пепел. Сами стены храма, почувствовав знакомые души, словно ожили, посветлев и едва заметно засветившись. Храм Ауколис оживал на глазах, и тёмная воронка над ним была не способна затмить этот восторг жизни.

— Лиара, высади нас в Зале Оперетты, — сквозь боль и закрывающую глаза темноту, она увидела знакомую зелёную звезду души, стоявшую среди прочих в том месте, куда она мечтала попасть все эти годы, — Келеи Милосердные… Норра! Где ты есть?! — она зарычала, едва удержав себя от того, чтобы не схватиться за голову. Во рту чувствовался горький вкус смоула, а уши перестали принимать звуки. Только псионическая связь не давала им потерять себя.

Тело на миг потеряло вес, а перед глазами мелькнула белая вспышка. Тяжело ударив бронированными подошвами скафандра по каменному полу, Кадасла подняла голову, замерев в оцепенении. Этот зал… она отчётливо помнила, как впервые вошла сюда с Юменой. Широкое поле, тогда ещё без флагов, эмблем и рун, лишь с несколькими скромными колоннами, на которых стояли площадки. Тогда даже не было разделения на Соланисов, Сопранисов и Баастаров, да и Оперетты как таковой не было. Лишь небольшая группа высших ноосенсов, излучающих псионическую Песнь. Они сами возводили этот храм, его залы и дворы, сами путешествовали по миру, отыскивая новых учеников. Эти стены и колонны, которые теперь лежали в руинах, помнили каждый их шаг, и память о Хоре Ауколис до сих пор теплилась в их холодных руинах.

— Не ожидал, что ты прибудешь сюда, — Дейриер стоял посередине зала, закинув руки за спину. Кадасла не смогла сдержать оскал, полный боли и ностальгии — он до сих пор был одет в белую тунику диагонального покроя, ту самую, что когда-то носили Соланисы, — я полагал, что мы встретимся на поле боя у Аполотона.

Небо над ними разрывалось от молний. Чёрные тучи словно взбесились, бешено вращаясь над храмом. Ледяной ветер завывал среди разрушенных башен, сметая слои пыли. Даже сквозь скафандр Кадасла чувствовала этот смертный холод, пробирающий до самой души.

— Покончим с этим, Дейриер, — коротко сказала она, вытягивая руки. Золотые клинки полоснули пол, оставив на нём раскалённые царапины, — сегодня, я буду судить тебя за твои преступления против Хора Разума Ауколис и всего человечества Аревира.

Остальные три Паладина также приготовились атаковать. Из голубого сумрака вышли, встав рядом с Дейриером, новусы в чёрных туниках. Бледные лица, словно высеченные из мрамора, не выражали ничего, кроме презрения и злобы. Когда-то они являлись частью их Хора, учениками этого храма, но прониклись идеей Дейриера об избавлении от человечества. «Верные», они же «Тёмные Голоса», ничуть не уступали нотам Технократии ни в знаниях, ни в умениях. В ответ на жест Паладинов, они также обнажили клинки, засиявшие разными цветами. «Он хорошо их обучил и передал знания Акило о клинках души, — с неудовольствием отметила Кадасла, глядя на этих новусов, — сорок! Столько ноосенсов всё это время скрывались от нас? Воистину, слепы мы были…» Едва ли это все ноосенсы, что присягнули Хаосу. Командиры крепостей, флагманов и армий также являлись высшими псиониками, и Кадасла не первый раз с горечью признавала, что Оперетта пребывала в иллюзии собственного превосходства. Они-то думали, что кроме них никто не сможет создать псионическое сообщество, и это заблуждение дорого им обошлось.

— Оставь свою воинственность, Кади, — лицо Дейриера тронула лёгкая улыбка, — ты ведь не хуже меня знаешь, что эта атака не что иное как акт отчаяния. Ассур понимает, что не закончит «Апофеоз» до финальной битвы, и старается вашими жизнями оттянуть время до неизбежного. Впрочем, это тоже бессмысленно. Даже убив Берендора, Стрелка и Химеру, Технократия не добилась ничего. Мы можем создать ещё десятки и сотни таких как они. В нашем распоряжении знания лучших людских военачальников всех времён. Посуди сама: шансов у вас практически нет.

— Твоё пустословие всегда раздражало, — циферблат отсчитывал последние минуты.

Она не знала, что произойдёт, когда на табло окажется ноль. Ни Ассур, ни Норра ничего вразумительного не ответили даже по псионической связи, и ей оставалось только надеяться, что их план окажется действенным. «Ещё немного, — последняя минута пошла, мерцая красным светом на интерфейсе шлема, — чуть-чуть потянуть время». Голова нестерпимо болела, а сознание мутнело. Ноги стали ватными, но она ещё находила в себе силы бороться. Не лучше чувствовали себя и остальные Паладины. Атака замедлилась — покончив с хаоситами на внешнем периметре, ноты затаились, ожидая команды на прорыв. Так или иначе, но их цель состояла не в том, чтобы перебить гарнизон Умвелотона или старого храма.

— Как угодно, — Дейриер пожал плечами, поднимая правую руку к небу. Псионическое искажение окутало его кисть, превращая её в тонкий зелёный клинок, — а ведь ты могла бы стать одной из нас. Какая непростительная трата драгоценных талантов.

Его тело озарило бледное свечение. Тело новуса наполнялось энергией ноосферы, увеличивая и без того высокий потенциал. Глаза Дейриера вспыхнули ярким светом, он вынул из-за спины вторую руку, и в его ладони тут же начал клубиться растущий шар из голубого дыма, искрящий изнутри молниями. Остальные «Тёмные Голоса» также получили свою порцию заряда. Белая меуконовая кожа сияла, а лица озаряли недобрые ухмылки превосходства.