— С генеральным директором, я же тебе говорила.

С ним… Зажмуриваю глаза и сглатываю тугой ком. Она поехала с ним…

— А у тебя? — спрашивает.

— С Костей и еще с коллегой. Я же тоже говорил тебе.

— С вашей новой сотрудницей Ренатой? — чувствую, как хмыкнула.

— Да, с ней.

— Сколько она у вас работает? Два месяца?

— Да.

— Ну что ж, я думаю, в командировке ты сможешь узнать ее получше.

Тон Арины ядовитый и обиженный. Вздыхаю.

— Я не собираюсь узнавать ее здесь получше.

Потому что я уже знаю ее лучше некуда, мысленно добавляю, но Арине, естественно, не говорю.

— Ладно, — первым решаю прекратить разговор. То, что мне нужно было, я услышал. Вернее, НЕ услышал. А именно, что новый генеральный директор моей жены — это ее бывший жених. — Пока, Арина.

— Пока, Ром.

Арина кладёт трубку быстрее меня. Как будто наш разговор ей был неприятен, и она поскорее хотела его закончить. Я так и лежу на кровати два часа, глядя в потолок, пока не приходит сообщение от Ренаты:

«Ты там уснул, что ли?»

Ее прямолинейность вперемешку с легкой грубостью вызывают улыбку. Через пять минут я спускаюсь в холл первого этажа, где меня ждет Рената.

— Давай прогуляемся по Невскому, сходим на Дворцовую. Потом, может, еще куда-нибудь.

— Давай, — безразлично соглашаюсь.

Мне все равно, куда идти и где убивать время. Даже хорошо, что Рената позвала на прогулку. Хоть немного отвлекусь от мыслей о вранье Арины. А Рената — прекрасный человек, чтобы сбежать от реальности. Она легка в общении и у нее отличный юмор.

У нас отель в центре Питера, поэтому до Невского проспекта мы доходим очень быстро. Сейчас три часа дня, на удивление ясное небо без туч и малейшего намека на дождь.

— Когда ты последний раз был в Питере? — спрашивает Рената.

— Когда мы ездили после третьего курса.

— Оооо, — тянет с ностальгией. — Классная была поездка.

Да, классная, мысленно соглашаюсь. После летней сессии мы почти всей группой отправились в Питер праздновать завершение третьего курса. Сняли на несколько суток огромную квартиру и тусили, не просыхая.

— А ты когда была здесь последний раз?

— Два года назад.

— Не так давно.

— У меня был долгий период, когда я приезжала сюда каждые несколько месяцев.

Интересно, что за период, но вопрос не задаю. Мне ничего неизвестно о Ренате после того, как мы перестали общаться из-за того, что, по ее словам, я «женился на первой встречной». Я не спрашивал у Ренаты личное, хотя мне любопытно. Была ли она в серьезных отношениях, чем вообще занималась эти годы? Сейчас у нее никого нет, это сто процентов. Но не была же она одна семь лет.

Вообще, Рената немного сложный для меня человек. В том смысле, что у меня есть ощущение, будто мы с ней что-то упустили. Последние два месяца, с тех пор, как она пришла работать к нам в фирму, я периодически задаю себе вопрос: что бы было, если бы мы с Ренатой все-таки замутили в студенчестве? Она никогда не была для меня всего лишь одной из девушек, с которыми можно легко провести время. Наверное, поэтому я так и не протянул к ней руку. Понимал: просто замутить, переспать не получится. А на что-то серьезное, наверное, я тогда не был готов.

Не менее любопытен и тот факт, что Рената тоже не делала ко мне поползновений. Она даже о своей симпатии мне не заявляла. Я понимал это сам. Может, я подсознательно ждал шага от нее? Но так за четыре года учебы и не дождался. Интересно, почему Рената ничего не предприняла, раз я ей всегда нравился?

Помню, у нее был парень на втором курсе и немножко на третьем. Он учился на факультете лечебного дела. Понятия не имею, где Рената познакомилась с врачом, но их отношения были довольно серьёзными. Рената тогда намного меньше стала с нами зависать. Я иногда даже обижался, что она динамит мероприятия группы. А потом они из-за чего-то расстались и до конца универа у Ренаты больше никого не было.

Она как хорошее вино. Мой мужской глаз не может не замечать, что Рената стала краше, женственнее. В универе она была худощавой студенткой в бесформенном оверсайзе. Теперь на ней вся одежда по фигуре, хорошо подчеркивающая округлые формы. У Ренаты определенно есть, за что подержаться, вдруг возникает мысль, и я сам удивляюсь, что думаю о таком.

— Помнишь, как мы в ту поездку тусили по барам на Рубинштейна? — ее голос перебивает пошлые мысли в моей голове.

— Помню.

— А теперь кто-то другой и моложе тусит там ночи напролёт вместо нас, — замечает с грустью.