Судя по всему, в бункере всего пять человек – два охранника и два помощника доктора. Причём я так и не поняла, чем занимаются последние. Консервы своему начальнику разогревают?

Когда доктор закончил свои манипуляции, в блоке началось странное движение – появились помощники, прикатили кровать с девушкой в мою палату. Вместе они заняли почти всю площадь.

— Что с ней произошло, - сглотнув, спросила я.

— Небольшой конфликт приматов, - равнодушно ответил доктор.

— Почему вы не оставили её в своей палате? – я не понимаю, что происходит.

— Ей нужна поддержка, - он явно обманывал меня.

Девушка оставалась без сознания ещё некоторое время. И она действительно стонала. От боли? Но ей должны были дать обезболивающее...

— Тише, тише, тише, - очнувшись, она сразу же попробовала вскочить с кровати. – Всё хорошо, не бойся. Я тебя не обижу.

Испуганные глаза молодой лани. Такая беззащитная, совсем молодая и... беременная. Ей, должно быть, не больше двадцати.

— Ты кто? – она вырвалась из моих объятий и забилась в угол.

— Алиса. А ты?

— Надя.

— Надя, тебе нужно отдохнуть. Доктор обработал твои раны, но швы могут разойтись. Ты голодна?

Я вскрыла банку с мясными консервами и протянула ей. Девчушка набросилась на еду, отбросив пластиковую вилку. Она ела прямо руками, засовывая тушёнку в рот руками.

— Что с тобой случилось, Надя?

Она задумалась на несколько минут, забыв про еду. А потом залилась слезами.

— Он делал мне ремонт. Дымоход перестал работать. Я чистила его сама. Я многое могу делать сама. И соседка... Она мне помогает, - девушка говорила на удивление правильно. – Я знаю, что за всё нужно платить. Но зима близко, а у меня дети... Дети!

Она в истерике начала биться об стекло.

— Пустите! Пустите меня! Мне нужно домой!

— Тише, дорогая. Тише. Ты сказала, что соседка помогает тебе. Уверена, она позаботиться о твоих детях.

— Он сказал, что один не справится. Привёл друга. Брать плату сразу, - она зарделась. – Они не стали. Потом он сказал, что ехать в его деревню, потому что друг повредил ногу и должен лежать. Но я обязана заплатить. Я поехала.

— Зачем?

— Зачем? – она смотрела на меня, как на ненормальную. – Они сделали работу. Я должна платить. Такой закон. Неблагонадёжные женщины становятся общими. Их можно брать всем. Клеймо на шее – метка позора. Прятать бесполезно. Мне нужно детей кормить, я не могла отказаться платить.

— И что ты сделала?

— Поехала с ним. Он обманул меня – с его другом всё было хорошо. Завёл в дом, накормил картошкой с укропом, а потом...

— Они били и насиловали меня до глубокой ночи. Разорвали мою одежду, пинали из угла в угол. Им не хотелось секса. Им нравилось издеваться надо мной. Смотрели на мои мучения и смеялись, - Надя смотрела в одну точку, на время потеряв связь с реальностью.

— Ты звала на помощь, - слегка потрясла её за плечи.

— Нет. Зачем доставлять им ещё больше удовольствия? Валера больше смотрел и подначивал своего друга. Пару раз мне показалось, что ему стало дурно от вида крови. А вот второй... У него вставал только после пары часов пыток. Когда я теряла сознание, он обливал меня ледяной водой и трахал, трахал, трахал...

— Достаточно. Не нужно тебе прокручивать всё это в голове. Думай о детях, им нужна мама.

Зря я напомнила ей о малышах. В этот раз истерики не было, но та боль и ужас, увиденные мной в её глазах, навсегда останутся в моей памяти.

— Ты знаешь, зачем Валера притащил меня сюда?

— Нет. Может быть, он испугался, что ты слишком сильно пострадала от рук его друга. Здесь есть врач. Он уже помог тебе и наверняка завтра отпустит тебя домой, к детям.

Мне очень хотелось верить, что я права и несчастной девочке просто хотели оказать медицинскую помощь. Но на следующий день в блок никто не пришёл. И на следующий после следующего тоже. Еда закончилась, воду пришлось набирать из душа. Мы сидели в тесной прозрачной коробке и просто смотрели друг на друга. Три пленницы мира мужчин, приговорённые ещё при рождении.

Я долго винила отца за то, что он сделал. Бороться против системы бессмысленно. Он знал, что проживёт недолго, но не сделал ничего ради нашего с Юлькой будущего. Наоборот. Из-за его деятельности нас теперь считают опасными. А ведь он мог сотрудничать с властями, получить место в Гнезде и позволить своим дочерям жить на берегу моря... Так думала я до знакомства с Надей.

— Сколько тебе лет? – это тягостное молчание меня убивает.

— Двадцать два.

— Можно нескромный вопрос? – она кивнула. – Откуда у тебя дети?