Шрифт:
Обменявшись хитрыми взглядами, мы с женихом вернулись во дворец, уже больше не держась за руки. Жан проводил меня до покоев матушки, а сам отправился обсудить с отцом вопросы, касающиеся его отъезда.
Глава 4
Вот уже третий день в замке всё было тихо и спокойно. Мой отец и король отбыл вместе с мамой почти сразу после торжественного объявления о помолвке. И теперь все слуги выдохнули, позволяя себе немного расслабиться.
Я даже не пыталась им в этом мешать.
Мои родители помешаны на чистоте и порядке, потому бедные горничные с раннего утра до поздней ночи мыли, драили, прибирали, перекладывали, вытрясали, приглаживали и т.д. И в редкие дни, когда королевская чета отсутствовала, девушки прибирались постольку-поскольку, поддерживая общий порядком. Лоск наводить они будут прямо перед приездом. И наталкиваясь на меня в общих коридорах или в столовой, они кланялись и радостно хихикали, будто нас, как маленьких детей, связывает тайна от строгих родителей. Ещё давно они поняли, что я не жалуюсь отцу на такое мелкое своеволие, а позволяю и им немного отдохнуть. И кажется, были мне благодарны за это. Потому и относились ко мне не только с уважением и почитанием, но и с какой-то долей теплоты.
Мне тоже это нравилось.
Вот только Жан не разделял того, что я позволяю слугам некие вольности. Он во всём старался быть похожим на моего отца и подражать ему (меня это ни капли не раздражало, ведь отец был для меня идеалом мужчины), но и противоречить мне тоже не мог. Потому лишь вздыхал и терпел. Но прекрасно справлялся с возложенными на него обязанностями.
К его мнению прислушивались и никто не смел перечить. Статус Жана возрос из-за помолвки со мной, поэтому все понимали, что именно он станет королём-консортом в будущем.
Я спокойно вышивала в своей комнате, ожидая, когда Жан освободится и пригласит меня прогуляться. Вместе мы гуляли теперь каждый вечер. Правда, поцелуев больше не было. И хотя мне немного хотелось ещё раз поцеловать его, убеждала себя, что слишком часто до свадьбы этого делать не стоит. Всё же я должна вести себя сообразно статусу. А что он подумает о принцессе, которая так и норовит сократить дистанцию до свадьбы?
Внезапно моя дверь отворилась.
Не так.
Она распахнулась, ударившись красивой изогнутой ручкой о стену. А в покои вбежала одна из моих личных горничных.
– Ваше высочество! – воскликнула она и лишилась чувств.
Я быстро поднялась и, подхватив юбки, подбежала к ней, похлопывая по щекам. Но девушка не приходила в себя. Выглянув в коридор, я увидела суету – все куда-то бежали, что-то кричали, плакали. Остановив первую попавшуюся служанку, потребовала ответить, что происходит.
– Ваше высочество… – она растерянно комкала в руках свой передник.
– Да говори же! Что случилось?!
– Ваш отец… Его величество… он… они…
– Что с ним?! – сердце забилось так часто, что у меня закружилась голова.
– Они… с Вашей матушкой… Ваше высочество…
Оставив её, как есть, я бросилась к посту охраны. Но стражника там не обнаружила. Тогда забыв о своём положении и статусе, бегом кинулась к тронному залу, где вероятнее всего находился Жан. Вот только стоило мне влететь туда, как все гул, доносящийся со всех сторон стих. Все собравшиеся синхронно обернулись ко мне, поклонились…
Но промолчали.
В гнетущей тишине на ватных ногах я шла к Жану, взгляд которого был влажным и растерянным.
– Что случилось? – спросила тихо, стараясь скрыть дрожь в голосе.
– Мариэль…
– Говори! – приказала, потому что не могла больше ждать.
И тут кто-то из советников первым снял головной убор. За ним второй. Потом третий. Мало кто из придворных носил шляпы, но спустя несколько минут все, кто были в зале, оказались с непокрытой головой. Нехорошее предчувствие сжало горло. Не может быть…
Я развернулась к Жану вновь:
– Отец? Он погиб? – почему-то мой голос прозвучал холодно и властно, а не срывался от боли. Но внутри мне хотелось кричать, устроить истерику, лишиться чувств.
Пожалуйста, скажи, что это не так! – молила его мысленно и ждала.
– Мне жаль, Мариэль… Наши союзники оказались предателями. Королевская чета погибла. Из всех сопровождающих отпустили лишь одного передать требования сдаться или будет объявлена война.
Я отступила назад. В висках пульсировало «Королевская чета погибла». Мама… Папа…
– Это ложь! Ты видел их тела?! Это невозможно!
– Ваше высочество, мне жаль…
Продолжая отступать от пьедестала, на котором обычно восседал отец, а сегодня стоял Жан, я то и дело натыкалась на кого-то из придворных, бросающих на меня жалостливые взгляды. А потом сорвалась на бег.