Шрифт:
— С какой стати? Пусть папаша сам разбирается. Это его игры в любовь. — Презрительно фыркнув, отстранилась. — Я — всего лишь я. Такая, какая есть. У меня есть своя голова на плечах, и она чётко советует наблюдать за всем со стороны. Без того забот предостаточно, чтобы ещё возлагать на себя неприятную миссию оповещения о родстве, наличия которого не просила.
— Леся, но ты же понимаешь, что твоя мама не смогла бы предоставить следующего потомка Херону, если бы…
— Этот долг утопил маму в жалости и страданиях. Ты понимаешь?! — Слёзы, на этот раз злые, брызнули их глаз. — Откуда мне знать, что Тиа умирала не с ненавистью к ребёнку, которого родить её обязало благополучие нижнемирийцев!? Да откуда мне знать, с какими мыслями она покидала своего возлюбленного и его, заметь — уже беременную, жену!?
— Мне жаль…
— А мне не только жаль, — огрызнулась я. — Но я встречусь с мужчиной, который всё это время был моим отцом, и выслушаю его! Мне жизненно необходимо знать, что родная мать меня не ненавидела! И… и доказать Михаэлю, что никто другой его место никогда не займёт в моём сердце, потому что только его я считаю своим папой!
— Ты слишком импульсивна… Кристол, если узнает о тебе…
— Не узнает! По крайней мере, не от меня! Мне не нужно это родство, — натурально зашипела на женщину, понижая громкость голоса.
— Это было бы выгодно. Ты стала бы свободной от притязаний Херона и угроз Цароса.
Сухо расхохотавшись, улыбнулась:
— Не смеши меня. Короли, правители, императоры, президенты… и их семьи — самые настоящие заложники статуса и собственной значимости. Чем — чем, а выгодой подобного характера меня не подкупить!
Хуг растянула губы в печальной улыбке и приобняла меня за плечи.
— Идём, моя разумница. Твоих подруг посадила кушать. Тебе тоже не помешает. Я пока расстелю вам диван. Придётся применять магию растяжения.
Я только кивнула, быстро приходя в себя от молчаливой поддержки троллихи, и послушно двинулась за названной тётушкой.
Глава 36. Адептство
«Кто напуган — наполовину побит!»
*Александр Васильевич Суворов*
Едва солнце встало, я открыла глаза и поняла, что утро вовсе не мудреней вчерашнего вечера. Полученная информация по — прежнему действует удушающе на сознание, и мне никуда от этого чувства не деться ни сейчас, ни потом.
«Смириться, принять к сведенью и готовиться! Знанием, что тайное становится явным, мой менталитет пропитан с пелёнок. Я буду конкретной дурой, если не предприму хотя бы какие — то меры защиты для сохранения собственной свободы!»
С таким решительным настроем устроила общественную побудку и дружным маршем повела заспанных девчонок обратно в академию.
Сегодня был мой первый день в качестве настоящей адептки! Нужно срочно привести себя в порядок и топать на подвиги знаний!
Наверное, если бы не идущая рядом сестра, старшая от меня на какие-то два месяца, возможно, я смогла бы насладиться новым статусом. Однако избранное мной молчание червоточиной выедало совесть.
«Она воспримет моё молчание, как предательство… Не простит… будет обижаться. Одно меня выручит — я дала магическую клятву… Ой!» — От раздумий пришла в себя, когда мы уже заканчивали завтракать, сидя в столовой.
Девочки весело переговаривались о предстоящем спаренном занятии боевых искусств, которое было у первокурсников чуть ли не каждый день.
Резко повернувшись к Тати, дёргано улыбнулась.
Я не собиралась говорить, но и не рассказывать — это подло.
«Ещё подумает, что я сдружилась с ней ради своей выгоды! Не надо мне такого… Хватит и того, что вчера девочки долго в себя прийти не могли, когда Хуг поздравила меня с тем, что я остаюсь в Академии учиться, едва мы переступили порог её библиотеки!»
— Девочки, я хотела с вами поговорить вот о чём, — начала, осторожно подбирая слова.
Откат откатом, а проверять его силу из-за нарушения клятвы не особо хочется.
— Что такое? — Маришка участливо улыбнулась.
— Ты влюбилась? — Ляпнула Ася, что ни попадя.
Лишь махнув на неё рукой, снова посмотрела на принцессу.
— Я вам вчера уже говорила — моя принадлежность к этому миру такая же новость для меня, как и для вас.
Тати кивнула, встревоженно хмуря брови.
— Я жила в семье… и подумать не могла, что мои родители — это не мои родители вовсе.
— Подожди, Олеся, — с жалостью в глазах погладила Маринка меня по плечу. — Почему сразу не твои? Нам, например, ректор сказал, что наши родители — самые настоящие. И что для них «семья» первичнее и дороже благополучия целого государства!
— Вообще-то, — встряла Ася, — он это сказал не с таким выражением. Он осуждал наших родителей.
Махнув ладошкой снова, дождалась тишины.
— Я знаю, кто мои родители. И они не те, что воспитали меня. — Девочки выпучили глаза. — Не могу сказать их имён… как и силы, которой они обладали… или обладают. Вчера меня связали клятвой. Но даже не это — главная причина.