Нам? Тебе – да, а вот Матюше, похоже, вряд ли. Вон в пепел скоро превратит бывшую.

– При создании коллекции я старалась в основном использовать неяркие пастельные тона и цветочные композиции. Всё выполнено в прованском стиле с нотками французского кантри. В основном использовала лимонный цитрин, молочный и цветной жемчуг, мятные флюориты и розовый кварц. Королём изделий является в основном сиреневый аметист. Преобладают серебро, белое золото и цветная эмаль. Всё очень воздушное и нежное. Подходит для свадебных нарядов, офисного стиля и просто романтичных вечеров. Мне хочется назвать коллекцию "Лавандовый поцелуй". Чувственно, изящно и тепло.

– Да, я видел твои эскизы, – кивнул Матвей, принимаясь за трапезу. – Стиль и правда смахивает на "Прованс", но с нотками "Шибори". Чересчур всё цветочно…

– А что? Японский и корейские стили сейчас в моде, – ввернула я, вспомнив увлечение своей подруги K-pop музыкой и дорамами. – Ориентация на молодёжь тоже не плохая стратегия…

– Чаще всего молодёжь не платёжеспособна, – подметил Матвей и не смогла с ним не согласиться.

– Ты прав, – тоже не остался в стороне Шабалин, опрокинув в себя полбокала вина. – Но корейская мода так же становится старше. Если стиль барокко – ветхая бабушка, то шибори – знойная красотка.

– Вы оба меня вообще слушали? – в голосе Алисы послышалось раздражение.

Я же не желая попасть под горячую руку, уткнулась в суп. Только зря, так как от его температуры из носа потёк конденсат, что мгновенно будет воспринят неверно. Матвей надменно откинулся на спинку стула, созерцая бывшую, а Шабалин захлопал глазами и кажется ушами тоже.

– Французская тематика. Кантри, прованс, но никак не шибори. Каскады цветочно-восточных мотивов в коллекции нет. Всё сдержанно и минималистично.

– А я очень люблю минимализм, – снова вмешалась я и проигнорировала сдвинутые брови своего кавалера. – Помню в детдоме у меня было колечко из ромашек. Прямо такое тоненькое и вереница цветочков вокруг пальца. Белая эмаль и лимонные цитрины. У меня его потом спёр Генка Стылый и так и не признался в этом, гад. По-любому в ломбард сдал. Ещё помню, что один камешек у него отпал и воспитательница мне туда жёлтое стеклышко вставила.

От увлекательного рассказа опомнилась, когда поняла, что на меня таращились три пары удивлённых фраз. Что я опять не так сказала?

– Милая, ты выросла в детдоме? – с сочувствием вопросила Алиса.

Чёрт! Дернул же! Виновато посмотрела на Матвея, но осуждения в его лице не заметила. Кажется, что данная информация его тронула.

– Да… Мама отказалась от меня ещё в роддоме, бабуля не могла удочерить. Соцопека не позволяла. Но бабушка постоянно навещала меня, дарила подарки, забирала на прогулку и на побывку домой. К несчастью, когда мне исполнилось семь лет, она скончалась. А мама… О ней до сих пор ничего не знаю, как и об отце. И это не важно. Я сама всего добилась в жизни и сейчас готовлюсь стать мамой малыша от самого замечательного мужчины на свете, – и одарила Матвея лучезарно-фальшивой улыбкой.

Чёрный взор хоть и оставался в той же цветовой гамме, но Матвей ответил, как полагалось – ласково улыбнулся и кажется даже не фальшивил.

– Важно настоящее, а на прошлом мы только учимся, – изрёк он философски и метнул острый взгляд на Алису.

Девушка слегка поперхнулась и поспешила запить водой.

– Кстати, о настоящем, – спустя выдержанную паузу продолжила жена Шабалина. – Матвей тебе не говорил? – и уставилась на меня испытующим взглядом.

Панически начала перебирать в голове всю информацию за нынешний день, но ничего подходящего так и не приходило в голову.

– Не успел, – пришёл мне на помощь мужчина.

– Я тоже беременна, – Алиса радостно запрыгала на стуле.

– О, это же здорово! – ответила ей объятиями. – Поздравляю от всей души. Это великолепная новость.

– Да. Но я немного волнуюсь, сама понимаешь, первая беременность. Как это? Что бы ты посоветовала из питания, при токсикозах, уход за собой? Ты такая красивая. Сразу видно, что беременность тебе в радость. Поделись опытом.

От данной фразы в грудине защемило так больно, что казалось слёзы вот-вот хлынут из глаз. Улыбка сменилась на болезненный оскал, природу которого никто из них не смог разгадать. Глубоко выдохнула, понимая, что моя роль сегодня – это роль счастливой и богатой дамочки Матвея Илларионова. Мне за это заплатят, а деньги нужны, как никогда. Играй дальше, Зоя, играй!

И я продолжила. Сменила душевный раздрай на эйфорию и углубилась в беседу. Постепенно наш стол разделился на два лагеря. Мужчины негромко беседовали о бизнесе, а женщины о тяготах беременности и новых модных фишках среди будущих мамочек.

Ближе к десерту, поняла, что малышка так жёстко упёрлась ножкой мне в мочевой пузырь, что если сейчас не найду вовремя туалет, то рискую опозориться прямо за столом.

– Простите, я до уборной, – предупредила я, отметив, как только Матвей галантно поднялся со стула наравне со мной, согласно этикету. Видимо, родители вложили в него всё, кроме чуткости к женщинам.