— Ты не должен мне их говорить. Давай, займемся этими газетными вырезками, сложим то, что возможно. Поможем твоим Ярдовским ребятам восстановить золу в подзольнике и, даст бог, они сумеют обнаружить хоть какие-нибудь улики. Да, нам надо искать человека, который до глубины души ненавидит миссис Китт, а ведь это может быть человек, которого она помогла упрятать в тюрьму, не правда ли, Красавчик?

— Если бы ты был несколькими годами моложе, ты мог бы пойти работать инспектором в Ярд. Справился бы! Ну, что-же, примемся за дело.

— На это уйдет порядочно времени.

— Мы можем попросить прислать парней из Ярда.

— Не стоит тебе заниматься такой черной работой, ты должен держать фасон, — насмешливо сказал Конноли. Он стоял и снова оглядывал картину погрома. Затем заметил, что мимо окна прошел молодой полицейский, и у него просветлело лицо. — Вот Пай с фотографиями. Наблюдательный малый. Мне будет интересно позднее узнать твое мнение о нем.

Роджер рассеянно протянул «э-э», согнувшись почти вдвое, чтобы прочесть что-то в газете. Очевидно, что там были напечатаны некоторые «шедевры» из выступлений мирового судьи миссис Китт. Видимо, она сама собирала газеты, вырезала из них статьи, а затем подбирала в книги. Один подзаголовок и привлек внимание Роджера. В этот момент, некстати для него, донесся голос Конноли:

— Могу поспорить, что ты не слышал ни одного слова?

— Прошу прощения, — сказал Роджер, поднимая газету. Она была порезана в нескольких местах, но эта статейка оказалась цела… — Ты веришь в совпадения, Джем, — несколько месяцев назад была сбита машиной женщина. Она умерла. Мы этого негодяя так и не поймали. Некая мисс Брэй. А вот слова миссис Китт по тому делу, где мисс Брэй выступала в качестве свидетельницы. Четыре года назад.

«Автомобилиста нельзя винить», — гласил заголовок. Суть дела сводилась к тому, что некто Бенджамин Фарилей Канлиф обвинялся в неосторожной езде. Лигейтский суд приговорил его к уплате штрафа. Несчастный случай произошел в Лигейте на Коннон-стрит рано утром, 17-го мая. Под машину попала миссис Эвелин Роули. В тяжелом состоянии она все еще находится в больнице.

Мистер Роули, старший фармацевт Лигейтского отделения фирмы Смартов, не предъявлял претензий.

Позднее миссис Китт, М.С, председательствующая на суде, сказала, что водителя нельзя винить. Во всем виновата одна несчастная женщина. Независимо от того, как бы нам ее ни было жалко, мы не можем сентиментальничать в отношении подобных фактов, говорила миссис Китт.

— В той шумихе, которая привела к суду, виновен, в основном, преподобный Питер Вейт. Миссис Роули в мае ждала ребенка. Вследствие несчастного случая он родился мертвым.

Мистер Артур Роули, муж, давал показания истеричным голосом, было ясно, что он не может оправиться от удара. Он рассказал, что его жена была счастлива в ожидании ребенка, никаких неприятностей у нее не было.

— Миссис Китт говорит без обиняков, — заметил Роджер. — Великолепно помню, что я сам говорил тебе только об этом, только что… А также о том… что Пай пришел сюда со всеми фотографиями и что тебе хотелось бы услышать мое мнение об этом парне.

— Ага, значит, ты умеешь не спать во сне?

— Только у меня никогда нет времени на сон, — засмеялся Роджер, — прежде чем повидаться с ним, скажи-ка мне, этого преподобного Вейта, не называют ли пастором Питером?

— Да, он когда-то был миссионером. В своих поступках он исходит из самых лучших намерений, но, как правило, доставляет кучу неприятностей. Мир полон чокнутых…

— Ему не по душе цифры дорожных катастроф и их жертв, — сухо сказал Роджер. — А что произошло с пострадавшей, с этой миссис Роули?

— Кошмарная история, — ответил Конноли. — Она была парализована, не могла ни говорить, ни двигаться. Живой мертвец. В конце концов умерла, примерно, через год после несчастного случая. Впрочем, это не имело влияния на решение суда. Она вышла из автобуса, не посмотрев, куда идет. Если бы ты спросил мое мнение, то пешеходы представляют не меньшую угрозу для дорожных катастроф, чем водители.

— Мы можем позднее поговорить на эту тему, а сейчас уж лучше пригласить Пая.

Конноли тут же повысил голос:

— Входите, констебль.

Полицейский констебль Пай был почти полицейским из учебника, у него не требовалось проверять необходимый рост, он был выше пяти футов восьми дюймов, высоченный, широкоплечий детина, отнюдь не толстый и не обрюзгший, с умными серыми глазами на продолговатом лице, с квадратной челюстью. Чувствовалось, что этот парень всегда начеку.

— У меня фотографии миссис Китт, сэр.

— Благодарю, — Конноли взял снимки. — Это старший инспектор Вест из Ярда.

— Горд познакомиться с вами, сэр.

У Пая был приятный голос и открытый взгляд.

— Рад вас видеть, Пай. Как я понял, вы первый обнаружили то, что здесь произошло?

— Да, сэр.

— Расскажите мне по порядку, хорошо?

Пай взглянул на старшего офицера.

— Да, сэр, но я уже…

— Повторение мне не повредит, — усмехнулся Конноли, — но постарайтесь не искажать фактов.

— Не имею такой привычки, — ответил Пай, явно обидевшись. Он с каким-то вызовом посмотрел Роджеру в глаза и у того мелькнуло в голове, что с таким видом выступают свидетели в муниципалитете. Но Пай толково рассказал про запах дыма и все свои действия, что он предпринял потом, не тратя лишних слов на «лирические отступления».