Хейз остановил машину у тротуара, выключил двигатель, отер лоб, вылез из своей маленькой духовки на колесах и попал в большую печь улицы. На нем были легкие брюки и открытая спортивная рубашка, тем не менее, он весь взмок. Он вдруг вспомнил Толстяка Доннера в турецких банях, и ему сразу стало прохладней.

Дом 1592 оказался уродливым серым зданием – между двумя такими же уродливыми и серыми собратьями. Поднимаясь по ступенькам к подъезду, Хейз прошел мимо двух молоденьких девушек, болтавших об Эдди Фишере. Одна из них не понимала, что он нашел в Дебби Рейнольдс; у нее-то фигура получше, чем у Дебби Рейнольдс, и в тот раз, когда она подкараулила Эдди у служебного входа, чтобы заполучить его автограф, он наверняка обратил на нее внимание. Хейз вошел в подъезд, искренне сожалея, что не стал певцом.

На маленькой белой табличке было аккуратно написано, что Филип Баннистер живет в квартире 21. Хейз смахнул пот с верхней губы и поднялся на второй этаж. Все двери на этаже были открыты в жалкой попытке вызвать сквозняк. Увы, на площадке стоял полный штиль. Дверь квартиры двадцать первой тоже была открыта. Откуда-то из глубины до Хейза донеслась трескотня машинки. Он постучал по дверному косяку.

– Есть кто-нибудь?

Машинка продолжала тарахтеть без умолку.

– Эй! Есть кто-нибудь?

Перестук клавишей резко оборвался.

– Кто там? – крикнул голос.

– Полиция, – сказал Хейз.

– Кто? – удивился голос.

– Полиция.

– Одну минуту.

Снова заработала машинка и, простучав в бешеном темпе еще минуты три, замолкла. Отодвинули стул, едва слышно прошлепали по полу босые ноги. Через кухню к входной двери вышел худощавый мужчина в майке и полосатых трусах. Он склонил голову набок, в его карих глазах плясали огоньки.

– Вы сказали – полиция? – спросил он.

– Да.

– Вряд ли вы по поводу деда – ведь он уже умер. Я знаю, что папаша прикладывался к спиртному, но неужто из-за этого у него были неприятности с полицией?

Хейз улыбнулся.

– Я хотел бы задать вам несколько вопросов. Если, конечно, вы и есть Филип Баннистер.

– Он самый. А вы?

– Детектив Хейз из восемьдесят седьмого участка.

– Коп собственной персоной, – восхитился Баннистер. – Настоящий живой детектив. Так-так. Входите. В чем дело? Я слишком громко печатаю? Вам пожаловалась эта стерва?

– Какая стерва?

– Домовладелица. Проходите сюда. Она пригрозила позвать полицию, если я еще буду печатать по ночам. Вы по этому поводу?

– Нет, – ответил Хейз.

– Садитесь, – пригласил Баннистер, указывая на стул у кухонного стола. – Хотите холодного пива?

– Не откажусь.

– Я тоже. Как вы думаете, дождь когда-нибудь будет?

– Затрудняюсь сказать.

– И я тоже. И метеослужба тоже. Мне кажется, они берут свои прогнозы из вчерашних газет. – Баннистер открыл холодильник и вынул две банки пива. – В этой жаре лед тает на глазах. Вы не против – прямо из банки?

– Отнюдь.

Он открыл обе банки и протянул одну Хейзу.

– За благородных и непорочных, – провозгласил он и сделал глоток. Хейз последовал его примеру.

– Эх, хорошо, – крякнул Баннистер. – Наши маленькие радости. Что может быть лучше? Совершенно незачем гоняться за деньгами.

– Вы здесь один живете, Баннистер?

– Совершенно один. За исключением тех случаев, когда у меня гости, что бывает редко. Я люблю женщин, но не располагаю достаточными средствами.

– Вы где-нибудь работаете?

– Везде и нигде. Я писатель.

– Журналы?

– В данный момент я работаю над книгой.

– Кто ваш издатель?

– У меня нет издателя. Будь у меня издатель, я не жил бы в этой крысиной норе. Я бы прикуривал сигареты от двадцатидолларовых бумажек и крутил романы с лучшими манекенщицами в городе.

– Так поступают все преуспевающие писатели?

– Так будет поступать данный писатель, когда преуспеет.

– Вы купили недавно стопу бумаги Картрайт 142-Y? – спросил Хейз.

– А-а?

– Картрайт...

– Да-а, – удивился Баннистер. – Откуда вы знаете?

– Вы знакомы с проституткой по кличке Леди?

– А?

– Вы знакомы с проституткой по кличке Леди? – повторил Хейз.

– Нет. Что? Как вы сказали?

– Я сказал...

– Вы что, шутите?

– Я говорю серьезно.

– Проститут... Черт, нет! – Баннистер вдруг возмутился. – Откуда мне знать прости?.. Вы шутите?

– Знаете вы какую-нибудь женщину, которую зовут Леди?

– Леди? Что это значит?