– Так интересно, у нас тоже есть легенда о цветок, – задумчиво протянул Имва.

Он снова заерзал, и тут Виктория заметила под ним предмет, который он пытался от нее скрыть все это время.

– Это что, книга?

Имва замялся и покраснел, но довольно быстро достал фолиант и протянул вперед, словно извиняясь. Слова так и посыпались из него, обрываясь и снова звуча, как стремительный горный ручей:

– Я не красть. Интересно. Гуго запретить. Злиться. Я только хотеть лучше узнать мир. Плохо понять, а тут картинки про город.

Виктория быстро перелистывала страницы, узнавая знакомые очертания, фигуры башен и схемы кварталов. Это была книга о Фантрайте, включая карты города и всех его окрестностей. Глядя на знакомые изображения, она чувствовала, как скребет в груди. Вот он – мир, который ей предстояло заново открыть для себя, такой знакомый и манящий. А она заперта в этой душной коробке и занята разгадкой белиберды. А хотелось простора, раскрыть руки и обнять все, что попадалось на глаза. Слушать, нюхать, запоминать.

Такой свободы она не ощущала с момента, когда в детстве пасла коз, заглядываясь на соседскую корову. Виктория резко осеклась. Не было никакой коровы и тем более коз. Пришлось даже встряхнуть головой.

– Ты тоже злиться?

– Нет, что ты, Имва. Это я отвлеклась.

«Надеюсь, это еще мои мысли», – на место воодушевлению от отступившей болезни приходило беспокойство. Как знать, что этот амеван в самом деле натворил в ее голове?

Чтобы как-то отвлечься, Виктория встала с кровати и стала прохаживаться вдоль комнаты.

– Не знаю, как ты, а мне просто необходим свежий воздух. Голова отказывается думать. Хочу предложить Антару прогулку. Ты со мной?

Она была готова поспорить, что увидела улыбку облегчения у Имвы. Амеван даже не стал класть книгу на место, с готовностью поднимаясь. Чувствуя на своей стороне силу, Виктория уверенным шагом вышла из комнаты, но тут же оцепенела.

Антар был тут же, на ногах, сжимая топоры, Гуго пытался сделать вид, что он стал частью стены, и они оба смотрели на незнакомого мужчину в аккуратном сюртуке, стоявшего почти посередине комнаты. Парень, наверное, был одинакового с Викторией возраста. Он пренебрежительно разглядывал разбросанные вокруг вещи. Почему-то она ощутила себя заигравшимся ребенком, не успевшим навести порядок перед приходом родителей.

Молодой человек перевел взгляд своих холодных глаз на нее, потом за спину на Имву и слегка поджал губы. Видно, не заметив ничего интересного, он повернулся к Антару.

– Так вот, как я сказал, господин Бартес хочет пригласить вас к себе на завтрак, уважаемый герой.

Бартес. Где-то Виктория уже это слышала. Покопавшись в памяти, она похолодела. Тот самый Бартес, который рассылал своих головорезов по городу. Тот самый, чьих людей Антар убил в таверне пару дней назад. Или это было только вчера? Она огляделась в поисках засады, но парень стоял в комнате один, ничуть не смущаясь того, что Антар парой движений мог раскроить его на куски, как свиную шею.

– Можешь передать своему господину, что я так поздно не завтракаю.

– Боюсь, я вынужден настаивать. Господин Бартес был предельно конкретен. Он в курсе ваших проблем и хотел бы предложить помощь. А также он просил передать, что совсем не в обиде за таверну.

Виктория хорошо разбиралась в угрозах. Какая-то ее часть точно. Она не сомневалась, что столь приличная фраза именно ею и была. С Викторией тоже так часто говорили. Вкрадчиво, с нотками назревающей расправы.

Пальцы сами тянулись за инструментами, вот только их нигде не было. Под рукой вообще ничего не находилось: стол был слишком далеко, рядом торчал лишь стул с очередным накинутым на него платьем.

– Твой Бартес очень добр. Только я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Меня предупредили об этом. И просили передать, что королева-мать будет очень заинтересована рассказом о своем пропавшем друге.

Глаза Антара сузились и обдали незваного гостя таким пламенем, от которого сама Виктория смогла бы загореться. Но тот невозмутимо смотрел перед собой. Ей показалось, что парень даже моргать перестал.

– Хорошо. Давай пообщаемся. Только предупреждаю: если мне что-то не понравится, ты умрешь первым.

Антар произнес эту фразу таким будничным тоном, словно говорил о погоде, и проклятые мурашки поползли от этих слов по коже Виктории куда сильнее, чем от присутствия причудливого гостя. Антар имел странное свойство меняться на глазах. Сначала выглядел как обычный человек. Временами как герой картины или романа. А порой как мясник. Он, будто шарик, балансировал на неустойчивых весах, перекатываясь то в одну сторону, то в другую.

Мог ли он врать про сына? Пытаться затушить воспаленный разум, терзавший его виной? Виктория не могла найти ответа. Ее мнение менялось каждый раз вместе с перекатыванием воображаемого шарика.