– Нет, Филипп Борисович, по работе скучал, плакал.

– А вот скучать-то тебе не придётся, шутник, – скрипнул зубами главный. – Мне тут одна кукуха донесла, что ты заяву на увольнение все-таки накатал. Верно?

– Сорока на хвосте принесла. Так вернее. Заявление подписали?

– Умный, Громов, да? Отбарабанишь две недели как положено. И смотри, не облажайся, а то турну по статье. Новые вводные получишь у Кукушкина. Уж он-то подыщет для тебя, чтобы жизнь не сахаром намазана.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, – Я повернулся, чтобы уйти, но Филипок напоследок сумел меня удивить.

– Кстати, Палыч, статья твоя в свежем номере. Может, передумаешь?

Новость, так новость: Филипок не побоялся выставить напоказ грязное семейное бельишко! Статья рассказывает о творящемся в области беспределе в наркотической сфере. Приведённые факты, описанные события позволяют сделать однозначный вывод: Мацуев продолжает здравствовать и проворачивать свои делишки, оставаясь в тени.

Вилен Кукушкин – известный стукач и подхалим. За эти качества его всегда ненавидели коллеги, но ценило вышестоящее начальство. Филипок не стал исключением и даже сделал Вилена своим заместителем.

Сияющий как начищенный пятак Кукушкин поделился со мной эксклюзивной информацией из неназванного источника в органах правопорядка: в Благовещенске, в центре города с населением в четверть миллиона среди бела дня обнаружился труп женщины с рваными ранами в области шеи.

– Вспомнил твою статейку про оборотней, Арсений, написанную ещё при царе Горохе. Так что включайся.

С «неназванным источником», телефон которого мне все же удалось выбить из Вилена, я встретился через пару часов на набережной у памятника «Дружку».

– Лейтенант Синицын, можно просто Сергей. Меня уверили, что вы в теме про волков. Надеюсь, понимаете? – Мой собеседник в оранжевой бейсболке почесал бронзового пса за ухом, снабдив действо многозначительным взглядом.

– Не совсем отчётливо. Это собака вообще-то.

– Я всегда считал, что волк, – растерялся лейтенант. – Короче: благодаря показаниям свидетеля нам с вами предоставлена уникальная возможность раскрыть дело по горячим следам. – Синицын протянул мне планшет. – И какое дело! Обещает быть резонансным. Вот, взгляните: здесь сканы протокола и фотоматериалы.

– Только просьба – не стоять над душой!

Свидетель Крапивин шестнадцати лет отроду утверждал, что убийство произошло на его глазах, когда он возвращался домой с тусовки, и красочно живописал все подробности следствию. Будущий Стивен Кинг, не меньше, отметил я про себя, прочитав протокол допроса.

– Темнит Павел, надо бы с парнишкой ещё раз покалякать. Личность жертвы удалось установить?

– Как вы себе это представляете? – нахмурился Синицын. – Отпечатки пальцев сведены, заявлений о пропаже не поступало, а на лице следы когтей волка-оборотня: вы же видели фото!

– Как независимый эксперт уверяю, что тупые когти оборотня не смогут оставить борозды, идентичные этим. – В подобных случаях мне всегда удавалась декламация с минимальной долей иронии.

– Ага! Получается, что вы все-таки в теме! – обрадовался Синицын, не оценив моей шутки. – Будем работать вместе?

– У меня мало информации. Я могу взглянуть на остальные материалы?

– Не положено, – Сергей скорчил серьёзную мину и отобрал у меня планшет. – Идём к Крапивину?

Ну и зря. Все равно я втихаря скачал содержимое всей папки на флэшку, пока заговаривал лейтенанту зубы. У нашей журналистской братии срабатывает чуйка, если их пытаются поиметь, особливо втёмную.

Про оборотней я собственно не написал ни строчки: болван Кукушкин опять все перепутал.

На рубеже веков в соседней квартире проживала семья Рябовых, отец и сын. Матери Глеба я никогда не видел, зато часто слышал женский голос изнутри. Андрей Рябов – пилот транспортной авиации, нередко отлучался и просил соседей присмотреть за сыном. Отцу с матерью это было не в тягость. Если предстоял рейс в какую-то глухомань, отец брал Глеба с собой. После подобных рейсов Рябовы всегда привозили немало дичи: уток, фазанов, рябчиков, и честно делились ей с соседями. Однажды мои родители уговорили Рябова взять их с собой, но самолёт так и не долетел до пункта назначения. Поиски не принесли результатов, пилота и пассажиров записали в пропавшие без вести. В ту пору мне стукнуло девятнадцать.

Когда у жителей деревни Степкино стали пропадать куры, гуси и домашний скот, местные грешили на волков. Хищников за последнее время расплодилось немало, но как им удавалось проникать в запертые загоны, курятники и амбары, оставалось загадкой.

В один из дней стёпкинцев разбудил протяжный волчий вой: стая волков, завидев людей, бросилась наутёк. Селяне похватали ружья и рванули следом, но серые хищники уже растворились в лесной чаще.

Оказалось, что волки позвали людей на помощь, а взору последних предстало жуткое зрелище: чумазый, заросший мальчуган лет пятнадцати, укутанный в овечью шкуру, безуспешно пытался высвободить из капкана окровавленную правую ногу. Он плакал, рычал, выл по-волчьи, скалил зубы и никого не подпускал к себе, пока один из мужчин не оглушил его ударом приклада по макушке.