Надеясь встретиться на дне вдвоем,

Чтоб вместе выбраться наружу.

Две правды

Лишь правды две нам объясняют состояние

Открытой бездны под ногами государства.

Отринули «элитки» саможертвенность призвания,

Карманы лишь набить с достойным званием мерзавцев.

«Тиран» стабильности в цепях зажравшейся элиты,

Держат народ на грани истребления.

Да кто такой народ, когда одни космополиты

Ведут судьбу планеты к завершению?

Страна есть давняя колония,

Страну хозяину на блюдце отдают.

Долой предателей! Вставай страна огромная,

Один рывок и все страну спасут.

***

Да нахуй все ваши текста,

О том, кто трахался во тьме.

О том, кто срал и опирался на стиральную машинку.

О том, что он семью твою имел.

Вы что больные все обсасывать заезженную пластинку?

Деструктив

Я убегаю от себя!

Стараюсь забывать тебя!

Разбившись на куски летя,

К ногам деструктива!

***

Сливаясь в ферромагнитную жидкость,

Неизмеримых пространства и время.

Пурпурно – лазурная гибкость

Неколебимого идола дремлет.

***

Нам лишь нужно простодушие ваших десниц,

И отсутствие раболепия к моде.

Нам лишь нужно отчасти влюбиться,

В красоту потаенных дамских угодий.

А не эти обожженные солярием лица,

От вида которых все хотят утопиться.

И штампованные монохромно трафаретом ресницы,

Заставляют мою сущность прахом прочь обратиться.

***

Подходит к клавишам невзрачная мадам,

Толпа надеется на сказочный провал.

Коснулись пальцы клавиш, и людей обдал

Незримый ужас, от могущества сих дам.

И, оседлав безумную волну импровизации,

Она раскинула противников столь рьяно.

Лишь я один успел за это время привязаться,

К той бешенной игре на фортепьяно.

Из ступора

Лишь выходя из ступора, я закрываю голову,

От всех бессмысленных, навязчивых идей.

Бросая прежнее, я жизнью упиваюсь с молоду,

В том мире брошенных озлобленных людей.

Открытый мир свободы ужасающе пугает,

И слабых заставляет падать ниц.

Машина изнутри последний дух свой испускает,

Стирает пелену с дымящихся глазниц.

***

Летит с ножом мужчина оголтелый,

Лишь стоит раз взмахнуть – и нету головы.

За ним плетется туша окровавленного тела,

Настал и мой черед – никчемнейшей судьбы.

***

Я готов хоть сейчас же напиться,

И на дамские сердца покуситься.

Лишь бы от тленной тоски удалиться.

Хоть на полчаса позабыться,

С безмятежностью страстной блудницы.

***

Мне станет легче жить

При опустевшем баке похоти.

Лишь только пустоту забить,

Не хватит связи форати.

Очерки о фриканутых личностях

Леос, ну где твой альбом?

Мы все с нетерпением ждем.

Чтобы снова всем вновь,

Из ушей пустить кровь.

Моргенштерн не успел

Всех людей послать нахуй.

За растление сел.

В мозг тюремщиков трахай теперь!

***

Я наслаждался, когда раб кричал,

Что у него все плохо в своей жизни.

И каждый день безжалостно страдал,

В безумстве страха мерзостной пучины.

***

Я молю о помощи сил света,

Для защиты от нечистой лепры.

Пусть избавить нас от мук нечестных,

И дарует связь миров прелестных.

***

Идет толпа на смертную экзекуцию,

Какая лишь бывает раз в одно столетие.

Держат в устах отрывки институций,

Оставив скверны истины никчемное наследие.