— И?.. — я повернул подбородок эльфийки к себе и поднес недокуренную сигарету к ее губам.

— И кого-нибудь ограбим, если захочешь, — сказав это Элиан рассмеялась.

— Тебе нравится, когда я делаю больно во время траха? — я внимательно смотрел в ее глаза.

Она отвела взгляд, потом признала:

— Да. Это необычная боль. От нее очень приятно. Я не могу объяснить, — остроухая жадно вдохнула дым.

— И нравится, когда называю тебя сучкой, да? — спросил я, пытаясь поймать ее взгляд. — Отвечай, Элиан. Хочешь слышать еще более грубые слова?

— Серж, зачем об этом? — она нашла ладошкой мой член и погладила его. — А ты хочешь? Хочешь я возьму в рот?

— Нет, ты начала скажи. Тебе нравится унижение в постели, — настоял я.

— Увы, да. Не знаю, что со мной, — ее ладонь больно сжала член. — Мне это начало нравиться с тобой. Раньше никто со мной так не обращался. Меня все только боготворили. Последний мой любовник целовал мне ноги. И это было…

— Как это было? — я сразу понял, что такая идея мне не по душе.

— Для меня мерзко. Словно он не мужчина, а грязная мокрая тряпка. Я его вскоре прогнала, — она усмехнулась, наверное, вспоминая ту самую «тряпку».

— Это хорошо. Я для тебя не стану тряпкой, и мы с тобой еще очень-очень поиграем, — не без удовольствия пообещал я.

В эту ночь мы много кувыркались и мало спали. Проснулись в обнимку около девяти. Чтобы не попадаться другим на глаза, я не выходил из спальни, в то время как Элиан заказывала служанке завтрак и чайник кипятка. Потом мы завтракали, сидя на диване, за маленьким столиком, над которым плыл аромат орехового печенья с леадорским травами и кофе. Элиан втягивала его носиком и улыбалась. А потом она неожиданно спросила меня…

Не знаю, почему глава миссии «Око Наирлесс» тянула с этим вопросом. Может потому, что она знала на него ответ. Может еще и потому, что не хотела портить наш вчерашний вечер, перешедший в волшебную ночь. Да, кстати, вчера я ее все-таки трахнул в зад. Как же туго сжимала ее узкая дырочка мой член, скользкий от масла! Я был поначалу очень нежен, но эльфийка все равно немного поголосила, за что отхватила несколько шлепков. В результате ей очень понравилось. Но это сейчас неважно. Вернемся к ее вопросу…

Она спросила об этом, когда я неторопливо и расслабленно пил кофе, радуясь солнечному утру и щебету птиц, влетавшему в открытое окно.

— Серж, это вы с Агашимаей убили четверых леадорцев? Несколько дней назад возле склада.

От неожиданности я едва не расплескал кофе. Конечно, этот мудозвон, что приходил вчера в миссию, узнал меня. Остается загадкой, почему он не поднял волну, и почему Элиан так спокойна сейчас. Врать я ей не хотел. Да и бессмысленна здесь всякая ложь.

— Если речь о случившемся возле старой ткацкой, то да, — признал я, сделав глоток несладкого кофе. — Хочешь знать почему?

— Да, — она с напряжением смотрела на меня.

— На глазах Агаты они убили кеошерийку и почти замучили насмерть другую. Чтобы спасти двух полуживых девочек-рабынь, нам пришлось отправить тех мерзавцев на суд богов, — проговорил я медленно, для большей ясности отвешивая каждое слово. — Но двое или трое сбежали. Одного из них, я видел вчера. Он был здесь, в вашей миссии. В тот злополучный день он остался в живых потому, что я не смог его догнать.

— Серж, это очень плохо. Я знаю, что они рабовладельцы и последователи Кэолон. За ними дурная слава. Но то, что случилось — это очень плохо для всех, — хмуро сказала она, откусив кусочек печенья и роняя большую его часть на пол. — Я боюсь, эта жуткая история может получить продолжение.

— Ты еще кое-чего не знаешь, — сказал я, решив вывалить больше, раз уже тронули взаимно болезненную тему. — Не так давно я сам был в рабстве у эльфа. Ты видела шрамы на моей спине. Спрашивала откуда они, но я не сказал — отшутился. Так вот, эти шрамы — память о моем рабстве. Имя того мерзавца, к которому я попал — Маскуэль. Он обращался со мной хуже, чем с собакой, жестоко избивал, в то время как я был связан. Морил голодом и заставлял работать до потери сил. Он получал удовольствие от издевательств надо мной. В один прекрасный вечер — прекрасный для меня — мои руки оказались свободны, и я не задумываясь убил его.

— Прости, Серж, я не знала. Это жутко. Прости, — она прижалась ко мне. — Я знаю, что многие леадорцы ведут себя так. Все это — следствия проклятого культа Кэолон. Поверь, я не разделяю их взгляды. Я не считаю себя выше тебя или Агашимаи. Мне это все противно. Прошу, поверь мне. В Алатаре я много раз выступала с осуждением культа Кэолон. Сама богиня Наирлесс против их бесчинств.

— Элиан, я тебе безоговорочно верю. Тебе не за что извиняться. Ты ни в чем не виновата и не можешь отвечать за поведение некоторых леадорцев. Я лишь ответил, почему это случилось, — сказав все это, я почувствовал заметное облегчение, будто с души упал тяжелый груз. И еще раз пояснил: — Агашимая не могла пройти мимо, когда на ее глазах убивали кеошериек, молодых, замученных жутким обращением рабынь. А я тоже не мог при этом остаться в стороне.