За все 40 примерно минут общения с россиянами, девушка ни разу не позволила себе проявить хоть какой-то интерес к стране, из которой прибыли гости. А это была, между прочим, ее Родина.

У регистрационной стойки их встретил один из адвокатов фирмы, который, представившись, проводил их в номер и принял от них верительные бумаги. Он известил гостей, что их ждут в конторе в 10 часов в четверг. А сейчас он готов познакомить их с некоторыми достопримечательностями Вены. Прогулка позволит им нагулять аппетит перед обедом, который заказан для них в ресторане при Отеле на два часа дня.

Сергей Иванович поблагодарил за любезность, но просил адвоката, у которого наверняка лишнего времени не бывает, не утруждать себя экскурсией. Ему уже приходилось бывать в Вене и они не заблудятся.

Оставшись в номере одни, оба, чуть ли не в унисон и одновременно, выразили своё негодование поведением сопровождавшей их русской девушки, как будто забывшей откуда она родом.

– Впрочем, не исключаю, что она неукоснительно придерживалась инструкции, как ей следует вести себя с нами, с русскими, представителями государственного учреждения, – допустил Сергей Иванович.

– Ну, а если она безвозвратно перекрасилась, то и слава богу, что она здесь, а не там, среди нас, – закончил Виталий, как бы предлагая завершить животрепещущую для обоих тему. Дескать, не время и не место. Да, и чужая душа – потёмки.

Сергей Иванович внимательно посмотрел на молодого человека, хотел что-то сказать, но сдержался, просто кивнул.

После обеда россияне отправились побродить по Вене. Сергей Иванович выступал в качестве экскурсовода и оказался интересным и приятным в общении человеком. Его дружелюбие раскрепостило Виталия и он, с учётом разницы в возрасте и служебного положения, отвечал ему тем же. Сергей Иванович это с удовлетворением отметил.

Весь этот день Виталий чувствовал в себе эмоциональный подъем. Он многого ждал от этой поездки, хотя не знал, чего конкретно. Но имперская тяжёлая старая архитектура Австрийской столицы, в той ее части, где они оказались, как-то приглушила его возбуждение. Он поделился своим впечатлением с Сергеем Ивановичем и тот подивился совпадению их оценок.

– Ну, здесь мы хотя бы точно знаем, когда все это построено, – ответил он Виталию. – А вот в Италии и Греции некоторые якобы древности предположительно сооружены значительно позже, в средние века.

Виталий откликнулся на это мнение Сергея Ивановича, строителя по образованию, упоминанием о гипотезах российских математиков, обнаруживших множество хронологических сдвигов в истории.

Его пожилой спутник продемонстрировал широкий кругозор, подхватив тему:

– Да, Новая хронология Фоменко-Носовского в части глобального взгляда на весь исторический процесс выглядит достаточно убедительно.

– Вы имеете в виду их глобальную хронологическую ленту? – откликнулся Виталий.

– Да, именно ее труднее всего оспаривать традиционным историкам, – согласился Сергей Иванович. – Наложения и целых эпох, и отдельных событий, и отдельных исторических фигур друг на друга буквально режут глаз.

– Но с какой яростью набросились профессиональные историки на математиков, – рассмеялся Виталий. – Им так удобно было вести отсчёт европейской цивилизации от рождества Христова.

– Да, – хохотнул Сергей Иванович, – а Рождество-то, оказывается, следует приблизить к нашему времени не меньше, чем на тысячу лет. И ни историки, ни церковь, – кивнул он на очередное католическое святилище, мимо которого они как раз проходили, – никогда с этим не смирятся.

Виталий согласно кивнул.

В общем, и прогулкой, и общением оба остались довольны.

Назавтра, ровно в десять, Сергей Иванович и Виталий Петрович были приняты господином Клаусом Арнольдом, владельцем адвокатской конторы. После взаимных приветственных любезностей он проинформировал россиян, что господин Норман Вильгельм фон Краузе был давним клиентом адвокатской фирмы.

– Мой отец – основатель этой фирмы – дружил с дядей Норманом, и он часто бывал в нашем доме, – счёл нужным просветить своих гостей Арнольд. – Фон Краузе скончался несколько лет назад. И оставил два завещания, одно из которых подлежало вскрытию в обычном порядке. Что и было своевременно сделано. А другое следовало вскрыть не ранее, чем через 5 лет после его смерти.

– Фон Краузе не был сильно болезненным человеком, – повествовал Арнольд. – Правда, у него был сахарный диабет. Но в последние годы что-то стало происходить с его психикой. Причём, настолько серьёзно, что его жена ставила вопрос о помещении его в психиатрический стационар и признании его недееспособным.

Согласно первому завещанию, его бизнес отошёл его жене, госпоже Анне фон Краузе. Вы сегодня ее увидите, она изъявила желание присутствовать при оглашении второго завещания. Ее интерес к нему объясним. Первое завещание совершенно не упоминает очень хорошую недвижимость в историческом центре Вены, которая принадлежала Норману фон Краузе, и которой сейчас пользуется госпожа Анна. Но владеть этой собственностью она не может. Перед своей смертью фон Краузе оставил распоряжение о том, что она имеет право проживать там впредь до появления законного владельца. Кто этот законный владелец – неизвестно. Может быть второе завещание откроет эту тайну. Кстати, об этом распоряжении госпожа Анна не знала вплоть до обнародования первого завещания и была, мягко говоря, сильно огорчена.