– Чего медлишь? – раздраженно осведомился коллега.

– Если будешь мешать, - предупредил Кайлес, нанося первый штрих на бумагу, - вообще ничего делать не стану.

Он, конечно, хорош во всем, еще умен, красив и скромен, но рисование, однозначно, не его стезя. Так что выбор ограничен чем-то простым. Перед глазами вставало застывшее лицо убитой девушки, и рука сама начинала вырисовывать детали, не желая изображать нейтральный узор.

– Что это? – с подозрением уточнили из-за спины.

Кайлес поморщился – выгнать бы всех! Как работать, когда дышат в затылок?!

– Отойди, свет загораживаешь, - бросил раздраженно. Коллега хмыкнул, однако отодвинулся. Переживает, видать, за подопечного, хоть и строит из себя… супермена. А на деле боится за пацана.

Штрих. Еще один. Отстраниться. Оценить шедевр. И даже вдохновение поймать.

Острожное сопение на ухо.

– Майра, ты невыносима!

– Простите, господин декан.

Любопытный ребенок.

– Это птица? С большим хвостом?

Еще и глазастый.

– Птица? Ты собираешься ему нанести это?!

Заинтересовался коллега.

– Очень почитаемая птица. Целые народы ей поклоняются, считая за божество.

Ложь рождалась сама, без малейших усилий.

– Она повелевает ветром, потому сидит на розе ветров. Видишь эти стрелочки? Это направление ветра.

Повернул лист, демонстрируя рисунок. Не хватает деталей, но основной контур уже прорисован. Только вот буквы на указателях он поставит не земные. Стрелочка станет указывать ровно на «Ж».

К жыргхве таких гостей. Горластых. Надоедливых. Делающих вид, что у них есть крылья и ветер, а на деле умеющих лишь через заборы сигать.

– Ты должен изобразить герб Рива-Атор, - заявил внезапно коллега, и Кайлес выдохнул. Прикрыл глаза, уговаривая себя, что убийство одного урода не сделает мир лучше. На его место тут же придет другой.

– Выбирай, - предложил миролюбиво, - или тетка с сиськами или божественная птица.

Беллара охнула, посмотрела неодобрительно. Ну да. Рядом же дети. Впрочем, им все равно придется рано или поздно повзрослеть.

– Ты! – выпалил коллега, в который раз мечтая его прибить.

– Я так понимаю, - кивнул себе Кайлес, - что сиськи никого не устраивают.

Рычание – не мужчина, а вулкан – подтвердило его слова.

Ладно, в сторону эмоции. Ему нужен полный контроль, а злость… мешает.

– Беллара, вы готовы? Я его бужу.

Будущая преподавательница – он ее не отпустит, пусть и не надеется – сжала губы и решительно кивнула.

– Отлично. Майра, давай его перевернем. Надо спустить рубашку и освободить шею. Волосы, хм, длинноваты.

Как и все дети ветра, наследник щеголял пышной шевелюрой.

– Не смей трогать! – завопили гневно над головой. Там еще не отошли от сисек, а тут очередное покушение на честь высокой особы.

– Дорогой мой, - небрежно бросил Кайлес, - ты хочешь парня живого или мертвого, но красивого? Определись уже.

Естественно, гости желали сохранить наследнику жизнь.

Коллега с красным от гнева лицом встал на колени и, произнеся короткую молитву, собственноручно укоротил парню прическу, аккуратно убрав пряди в карман.

Кайлес хотел было поинтересоваться насчет ногтей – он их тоже собирает?
– но ехидство проглотил – пора за работу. Положил ладони на виски, посылая импульс в чужой разум.

– Мама! – выдохнул парень, выгибаясь всем телом.

– Держать! – рявкнул Кайлес, мгновенно превращаясь в деспота, лишенного чувства юмора и сыпавшего указаниями. Кто-то удерживал ноги парня, кто-то раздевал его, кто-то создавал дополнительный источник света.

– Успокой его! – это коллеге. – Пусть слышит знакомый голос. Болтай, что хочешь, но не замолкай.

– Не стискивай так нити, если не хочешь его убить, - это Белларе, - держи крепко, но мягко. Представь, что у тебя новорожденный в руках. Хотя откуда тебе знать. Короче, не дави. Мягче. Вот так. Молодец.

– Что ты там шепчешь? Даже я тебя не слышу. Громче, понимаешь, громче! У нас тут не клуб художественного шепота. Откуда я знаю, о чем ему рассказывать? О чем хочешь. Хоть о бабах. Главное – четко и громко. Нет, орать не обязательно. Это его нервирует. Ты вообще спокойно говорить не можешь?