— Ты не думай, это на время, пока не утрясутся мои дела. Просто я в поиске работы. С той зарплатой, что получаю сейчас, я не проживу. — смущенно отвечаю.

— А родители твои?

Я пожимаю плечами:

— Я им пока не говорила. У папы сердце, ты же знаешь. В последний раз он еле восстановился после приступа. Я боюсь им сообщать.

— Да, ситуация, действительно, сложная. На меня всегда можешь рассчитывать. И насчет работы я поспрашиваю. Найдем мы тебе хорошенькое местечко. Даже не сомневайся. — она игриво подмигивает мне.

Я улыбаюсь. С Людкой всегда просто в общении.

Мы расходимся по домам, через несколько часов. На душе легкость, как будто с меня свесили многотонную ношу.

А придя домой, я чувствую, как эта ноша наваливается вновь. Я застаю интереснейшую картину на своей кухне.

Разуваюсь в прихожей, занятая своими мыслями. На кухне что-то гремит. Я застываю в страхе, так и не сняв одну босоножку. Запахи готовящейся еды успокаивают. Неужели мама приехала без предупреждения? Подхожу к кухне. Нет, не мама. Точнее, мама, но не моя. На кухне хозяйничает свекровь. Что она здесь забыла?

По первой ее фразе я понимаю что.

— Вот, кушать тебе готовлю. Приехала, смотрю, холодильник пустой. Думаю, дай-ка вкусненького приготовлю, для Мариночки. А то исхудала поди.

Подозреваю, неспроста этот неожиданный визит.

Разглядываю свою кухню. На плите исходя дивным ароматом сочно жарятся пирожки. Что-то неопознанное булькает в кастрюльке. Ну и весь вид кухни говорит, что это еще не конец.

Неужели она знает о нашем расставании с Радимом? Иначе откуда такой энтузиазм в заботе о моем здоровье. Никогда не интересовалась. Значит, Радим ей рассказал. Осторожно начинаю выспрашивать.

— Анна Николаевна, как же вы здесь… оказались?

— Пришла проведать тебя, как видишь.

— А в квартиру, как попали?

— Как, как. Сын мой, отдал ключи свои. Сказал, зайти посмотреть, как ты живешь.

Она вздыхает. Продолжает, не дожидаясь моего ответа:

— Что ж ты, бедочка такая. Ты разве не знаешь, что мужа нужно держать при себе и привязывать всеми возможными способами?

Я хмурюсь. Только этого в моей жизни еще не хватало. Я, конечно, в хороших отношениях с мамой Радима. Но, все же, не привыкла вот так встречать гостей. Когда гости, собственно, сами в дом попадают и хозяйничают. Я чувствую себя неуютно. Словно мою крепость открыли всем ветрам и гуляй кто хочешь.

— Да ты не смущайся так. Я ж с благими намерениями. Проходи присаживайся.

Отлично. Теперь мне можно присесть за свой стол. Да и благими намерениями, как говорится…

— Я, конечно, вам благодарна, но мы с Радимом сами разберемся. И зачем его держать? У него теперь другая… семья. — вымученно заканчиваю.

— Да, какая она ему семья? Шалава эта. Влезла в такую дружную, крепкую семью и все растоптала своими мерзкими каблучищами. — внезапно выговаривает свекровь, выпуская на свет все, что копилось.

— При чем тут каблуки? Разве возможно влезть в действительно крепкую семью? К тому же у них ребенок будет, — обречено заканчиваю. Не то, что у нас. Пять лет ждали "подходящего времени". Я уже хотела снова поднять эту тему, поговорить с Радимом. Но поздно. Уже все случилось с другой женщиной.

Анна Николаевна выкладывает на стол жареные пирожки, клубничное варенье. Наливает чай. Я сыта. Только что в кафе отужинала. Ловлю ее строгий взгляд "чтоб все съела", точно такой же, как у моей мамы. Обречено беру один пирожок. Ну, ладно, не поем, так покусаю.

— Во-от, кушай, милая, нам еще Радиму нужно деточку родить, здоровенького.

Я чуть чаем не поперхнулась! Невозможно же быть такой непробиваемой.

— Вы, наверно, забыли, мы с Радимом разводимся. И я не беременна, между прочим.

— Тю, кто ж вам даст развестись. А с деточкой вопрос решаемый.

Я аж задыхаюсь от возмущения. Кладу пирожок на место. Смотрю на него сочувственно. Не судьба значит.

— А кто нам помешает? Мы взрослые люди и заявление можно подать, даже не заходя в ЗАГС.

— Ну, что ты, зачем же сразу разводится? Радим же любит тебя! — последний аргумент, на мой взгляд, совершенно лишний.

— Когда любят — не изменяют и не заводят детей от других женщин! — Не выдерживаю я, выплескивая наболевшее.

— Пойми, у Радима не все гладко на работе, нужно просто потерпеть, подождать. Он вернется и все наладится.

Господи, она понимает, что говорит? Мне этот разговор уже напоминает разговор немого с глухим. Как будто мы говорим о разных вещах.

Меня взрывает: