Он грустно кивнул головой, пожевал губами, чтобы найти нужные слова, и прошелестел ледяными устами как-то безнадежно и жалко:

– Она не замужем… К тому же уже никогда не сможет быть матерью, потому что ей насильственно сделали несколько раз аборты по контракту… Она рабыня на рабской службе… И самое страшное, она не хочет сюда к отцу возвращаться, потому что она в долгах, как в шелках… Такой же вихрь исторический закрутил дочку-красавицу и бросил в чёрную бездну…

– Не расстраивайтесь, авось, как-то всё это утрясётся, как говорится, устаканится, улучшится…

– Не знаю… Не знаю, зачем вам я всё это рассказал, вас только расстроил…

«А я вдобавок скажу сердобольному вдовцу и отцу дочери-красавицы, что у меня самой муж-алкоголик лечится в психушке, а сын-боксёр, пошедший по воровской и бандитской тропке, в тюрьме свои дни коротает… Вот, и утешимся и слёзы вдвоём лить начнём, как несчастные супруги и родители… Хватит, нечего тоске-кручине власть давать» – подумала она, прислушиваясь к голосу диктора по радио в FM-диапазоне.

А там вещали нечто знаковое, поставив острейший вопрос: «Страшный чёрный ураган в Москве или гнев на православных святителя Николая?»

Фёдор Иванович тоже с бледным лицом вместе с почерневшей лицом Верой Алексеевной слушал фронтовые сводки с полей: «Ураган в Москве, лишивший жизней 11 человек, сорвавший крышу Кремлёвского дворца, а также кресты с храмов Новодевичьего монастыря, церкви подмосковного Королёва, отрезавший сорванным листом жести голову рабочему за алтарём одного из храмов… В городе вырвано более 45 тысяч деревьев, почти с 300 домов сорваны крыши, произошло 744 обрыва сети уличного освещения и 585 обрывов сети общественного транспорта. Стихию не остановили даже кремлевские стены: упавшими деревьями у них выбило 12 зубцов… Этот ураган пронёсся в дни пребывания в столице мощей Святителя Николая».

Фёдор Иванович вдруг резко встал из-за стола, пошёл в свой кабинет и вернулся через какое-то время с потёртой папкой газетных вырезок и ксерокопий, сел рядом с Верой Алексеевной, показывая бумаги с копиями старинных фотографий.

– Нынешний ураганный исторический вихрь, познакомивший нас в парке скошенных дерев рядом с Новодевичьим, позволил мне провести опасные параллели с чёрным смерчем, который пронесся над городом и окрестностями в знаменательном 1904 году… Посмотрите на…

И он стал рассказывать глухим строгим учительским голосом, что всё это случилось жарким летним днем 29 июня 1904-го где-то после 16:00. Ураган, сформировавшийся в Тульской губернии, прошел над восточными и юго-восточными окраинами Москвы и удалился в сторону Ярославля. За собой он оставил практически полностью разоренные деревни Люблино, Капотня, Карачарово, Чагино и Хохловка. Разрушены десятки строений в Басманном районе Лефортово, Сокольниках. Точное число погибших в результате стихии не установлено – многие сотни. Известно только, что пострадали свыше от 1000 до 10000 человек…

Он остановился и спросил:

– Вам интересны исторические параллели?

– Очень интересно…

– Скоро мы услышим и прочтём детали нашего чёрного урагана, благодаря которому мы случайно познакомились, когда я решился вас спасти от городского сумасшедшего, юродивого, свихнувшегося умом, сбрендившего… А вот так описал смерч 1904 года Владимир Гиляровский на страницах московской газеты «Русское слово».

Он порылся в бумагах, нашёл нужный листок, поднёс близко к подслеповатым карим глазам навыкате и с выражением громко и драматично зачитал:

«…Вдруг все закрутилось… среди зигзагов молний вспыхивали желтые огни, и багрово-желтый огненный столб крутился посередине. Через минуту этот ужас оглушающе промчался, руша все на своем пути. Неслись крыши, доски, звонили колокола; срывало кресты и купола, вырывало с корнем деревья; огромная Анненгофская роща была сбрита; столетние деревья или расщеплены, или выворочены с корнем. Было разрушено огромное здание Кадетского корпуса и Фельдшерской школы. По улицам – горы сорванных железных крыш, свернутых в трубочку, как бумага. Кое-где трупы. Много убитых и раненых…»

– Страшно?

– Очень страшно, пожалуй, пострашней, чем ныне, – Вера Алексеевна зябко поёжилась, повела плечами. – Может, прав юродивый?.. Это природное отмщение – кому, за что?..

– Придётся вам остаться у меня, переночевать… Завтра в понедельник у меня библиотечный день, занятий в школе нет… Как никак, каникулы, пусть и неофициальные… У меня отпуск только с июля. Так что готов продолжить свою лекцию на прогулке по набережной пруда у стен Новодевичьего…

Поняв её молчание как знак согласия, он продолжил свой мистический рассказ с архивными скопированными бумагами в своих руках… Природный катаклизм лета 1904-го встревожило тогда весь город. Люди пытались найти объяснение случившемуся и далеко не всегда обращались к науке. Через несколько дней после стихии свое мнение высказали мистики-спириты, утверждающие, что могут общаться с потусторонними мирами. Их версии пересказывались «Русским словом» в номере от 3 июля 1904 года. Одна точка зрения сводилась к тому, что виной всему воевавшие с Россией японцы, «завравшиеся в своих обещаниях подойти к самой Москве». «Тени убитых и утонувших героев целым корпусом налетели на Москву и наделали массу бед», – повествует автор мистической исторической заметки. Мол, обещание выполнено, только в немного странной для военного дела форме.

– Но есть ещё одна любопытная бытовая версия природной трагедии, – воскликнул Фёдор Иванович, грозно блеснув очами. – Москвичей наказала природа за их алчность. Наиболее пострадавшие районы, как оказалось, это как раз были те деревни и села, территорию которых московские власти хотели отдать для полей орошения. «Цена, за которую было произведено это отчуждение – примерно 3 тысячи 800 рублей за десятину, – обнаружила такую алчность пострадавшего ныне населения, что возмутилась даже природа», – цитировала мистиков-спиритов газета. Всерьез автор заметки, конечно, не рассматривал ни одно из вышеуказанных объяснений, напоминая, что «до таких глупостей, кажется, спириты еще никогда не доходили».