Случай тридцать

третий

. Разные способы употребления гарбуза

Было это не так, чтобы давно по меркам Кощея, но по сравнению с человеческой жизнью давненько. Бессмертный маг тогда путешествовал по русскому югу с целью настолько секретной, что и сейчас об этом говорить небезопасно.И вот остановился он в одной станице в хате у вдовы Настасьи. Вдова жила одна, держала себя чисто и строго, и глаза ее, опушенные длинными ресницами и осененные собольими бровями, никогда не поднимались выше дозволенного предела. Оттого, конечно, выглядела Настасья много старше своих двадцати шести лет. Жизнь как-то так распорядилась, что овдовела она рано и от брака не осталось ни приятных, ни неприятных воспоминаний, ни ребятенка.

Кощей, которого все на станице почитали за проезжего офицера и именовали "ваш бродие", поначалу не обращал на женщину никакого внимания. Кормила она сытно, убирала тщательно, постель заправляла по струночке, рубахи и портки стирала со старанием. А больше Кощею от нее ничего не надо было.

Но тут наступила та пора, когда из щедрой кубанской земли прет урожай со страшной силой, а вслед за тем начинают играть свадьбы. И, как не отнекивался хитрый маг, пришлось-таки ему посещать торжества, пить крепкую брагу и объедаться до невозможности. Правда танцевать он не танцевал, да его, по правде сказать, не очень-то и звали – что возьмешь со старика! Так вот, как-то на такой свадьбе бабы пристали к Настасье: спой да спой величальную. Та поначалу отнекивалась, прикрывая рот концом платка, а потом сдалась, встала во весь рост да и завела старинный переливчатый напев. Тут Кощей и вздрогнул: голос Настасьи наполнил сперва горницу, затем двор, а потом и весь мир, вытеснив из сердца властелина тридесятого все заботы и думы. А певица между тем подняла глаза, и все (а в первую очередь древний маг) увидели, какие они у нее – огромные, бездонные, сияющие.

В общем, Кощей влюбился. И повел осаду по всем правилам военной тактики и стратегии: дарил Настасье шелковые платки и шали, угощал печатными пряниками, говорил сладкие речи… Да только все впустую! Не люб он был Настасье. Да и как его полюбишь, посудите сами: он и стар, и лыс, и усов у него никаких нет и не предвидится, а что до подарков и разговоров – так это баловство одно.

Между тем местные казаки уже заприметили увлечение Кощей и, посмеиваясь, говорили ему:

– Ой, смотри, ваш бродие, угостит она тебя гарбузом, и отменным! – и, глядя на недоумевающего старика, поясняли, – Это значит, ваш бродие, полный отлуп она тебе даст!

Так и случилось. Однажды, полуулыбаясь, поднесла Настасья жильцу роскошную духмяную тыкву, которые на русском юге гарбузами называют. Кощей глянул и вдруг рассмеялся:

– А запеки-ка мне этого гарбуза с кашей, да с луком, да с маслицем. Славный ужин будет. – И добавил зардевшейся казачке: – Ведь гарбуз теперь мой, а со своим гарбузом я волен делать, что пожелаю!

Случай тридцать четвертый. Еще о вреде интернета…

Кощей с утра был не в духе и решил развеяться, почитав, что пишут в интернете. Полазав с два часа по известным ему блогам баб-ег, водяниц и шишиг и не найдя там ровно ничего успокоительного, кроме интересной профилактики насморкас помощью кровеочищающих клизм, бессмертный маг обратился к википедии. И тут помрачнел еще больше, заперся в кабинете и принялся без дела гонять наливное яблочко по блюдечку, разглядывая трущобы царства Мерровингов (места мрачного и жуткого, в отличие от милого сердцу тридесятого).

Обитатели Лукоморья, глядя, как над дворцом сгущаются в буквальном смысле грозовые тучи, не сговариваясь, решили послать к Кощею утешителя. И опять же не сговариваясь, выдвинули (вернее сказать, выперли) из своих рядов кота Баюна.

– Кому ж и идти-то? У тебя и язык хорошо подвешен, и обаятельный ты, и в случае чего – сиганул в кусты, и поминай тебя, как звали, – оправдав свой выбор таковыми словами, они под лапы доставили несчастного кота во дворец, а сами притаились за воротами, делая вид, что заняты общественнополезным трудом.

Кот, как то свойственно всем котам, незаметно просочился сначала в сени, потом в горницу, а там и в кабинет. Очутившись в кабинете, он сел в уголку поближе к форточке, оценил ее размеры, успокоился на том, что туда пролезет уж точно, и сказал неестественно бодрым голосом:

– А что-то ты, батюшка, пригорюнился? Али напасть какая? Не добрался ли кто, паче чаяния, до тайного сундука, в котором обитает заяц, а в зайце утка, а в утке…

Но Кощей не дал договорить коту. Он поднял на него полный муки взгляд и разразился гомерическим хохотом.

– Не батюшка я! – Отсмеявшись, прогрохотал он. – Я – самый известный архетип лича! – и, не обращая внимания на вытянувшуюся морду кота, продолжил. – И яйцо – не яйцо! Филактерия это! – и вновь принялся хохотать. Не дожидаясь дальнейшего, кот ретировался в форточку.

– Наш-то никак с глузду двинулся? – резюмировала, услышав рассказ Баюна, лукоморская нечисть. – А все интернет этот! Чтоб ему ни дна, ни покрышки! Выдумают тоже – филактерия…

Случай тридцать пятый. Рок-н-ролл