Я не хотел этого делать, поэтому всячески сливался. В итоге он убедил меня зайти к нему, чтобы просто попить пивка и немного поболтать.

В баре он предложил мне какое-то особо крепкое пиво, потом я пил более слабое пиво, потом опять крепкое. Всё это время я убеждал своего товарища не покупать ни мефедрон, ни траву, а обойтись лишь пивом.

Хохотун являл собою живую насмешку над расхожей в нашем обществе фразой, согласно которой «мужчина без машины и жены уязвим к воздействию алкоголя». Несмотря на то, что у него были и машина, и жена, и даже ребёнок, Хохотун употреблял так, как будто завтра никогда не наступит. Он принадлежал к той категории людей, которым будто бы совершенно без разницы, какое психоактивное вещество закидывать себе в печку, главное, чтобы там постоянно поддерживалась нужная температура.

Когда мы вышли на улицу покурить, то я заметил какого-то модно одетого паренька лет 25, который походкой Конора Макгрегора приближался к нам, покуривая весьма крупную сигару.

Он подошёл ближе и по наполнившему воздух запаху я понял, что это была вовсе не сигара, а огромный косяк. А это, чёрт побери, самый центр города, в восьми минутах ходьбы от Кремля!

Глядя на то, как незнакомец, оказавшийся другом Хохотуна, и сам Хохотун курят косяк, я тоже решил сделать пару затяжек, но в итоге сделал 12 или 13. Лёгкие чудовищно жгло, будто я только что вылез из горящего здания.

Вслушиваясь в разговор Хохотуна и его друга, я понял, что они несут какую-то несусветную чушь, и от мысли о том, что я это понимаю, мне стало тепло и радостно. У меня же в этот момент все предметы вокруг приобрели ядовито-зеленоватый окрас и изображение то приближалось, то отдалялось.

Когда они захотели зайти обратно в бар, я решил подшутить над ними, прикинувшись совершенно укуренным, и сказать, что вход в бар – это на самом деле в ход в пещеру, где живёт гигантская анаконда. Когда я это рассказывал, они смеялись.

Но вдруг у меня в голове что-то перещёлкнуло и появилась мысль, что, возможно, это действительно вход в пещеру анаконды. Вероятно, я сам себя убедил в этом, пока шутил над ними, и вместе с этой мыслью перед моими глазами отчётливо предстала пещера с узким входом в неё, и я стал аккуратно заходить туда, призывая своих спутников быть осторожнее.

Когда мы сели за барную стойку, ребята продолжили нести чушь. Мысленно я порадовался, что вечер складывается так удачно и меня не преследует паника.

В этот момент голоса ребят стали долетать до меня как будто сквозь толщу воды. Где-то совсем рядом взревела пожарная сирена, а в помещении включилась красная подсветка.

– Послушай, здесь где-то пожар что ли? Почему включилась пожарная сирена? Ты включил красную подсветку? – тревожным голосом спросил я у Хохотуна.

– Что? Какая сирена? Какая красная подсветка? – небрежно, не отвлекаясь от своего диалога ответил Хохотун.

В этот момент меня прошиб пот и я понял, что снова влип по-крупному.

Я почувствовал, как ко рту подступает рвота и побежал в туалет.

Когда я вернулся и сел за стойку, то мне стало плохо, а внутренний голос вежливо предложил мне постоять, говоря, что так будет легче. Я встал, но так мне стало ещё хуже. Потом голос предложил сесть за столик и всё повторилось, а потом он предложил мне сесть на диван. Я переел на диван.

– Сядь и посиди за стойкой, Валер! Ну ты чего? – насмешливо сказал голос.

– Да отстань ты от меня! Когда это кончится? – возмущался я.

– Валер, ты сам в это влез, теперь терпи – сказал голос.

– Да это всё существует только в моей голове, в реальности ничего этого нет! Это всё лишь мои страхи! – мысленно ответил я, пытаясь себя успокоить.

– Тогда почему у тебя из носа идёт кровь, если это всё нереально?

Я протёр нос и увидел кровь. Я не обратил на это внимания, думая, что голос вновь меня пугает, а в действительности это просто сопли.

В следующее мгновение что-то в два ручейка потекло из моих ноздрей прямо на мою белую майку, а я не обращал внимания и смотрел перед собой, пока ко мне с испуганным лицом не подскочил Хохотун и не сказал, что у меня из носа течёт кровь. Мне стало страшно, а в следующую секунду я вновь почувствовал, что ко рту подступает рвота.

Так какое-то время я перемещался между туалетом и барной стойкой. Я уже не понимал, реально ли всё происходящее или же это дурной сон. Я много раз пытался позвонить своей девушке, чтобы убедиться, что это не сон, но она не брала трубку.

Мне становилось настолько плохо, что мне казалось, будто я умираю. На пике страданий голос из подсознания спросил меня, буду ли я ещё когда-нибудь курить траву, на что я ответил, что никогда и ни за что не буду этого делать. Вслед за этим пришло облегчение, но через минуту всё повторилось, и так было много раз.