Шрифт:
И обе песни заканчиваются тем, что герой снова покидает людей. Однако если в «Погоне» он сначала обличает их образ жизни, а затем в ужасе бежит прочь, то в «Мореплавателе-одиночке» он общается с ними вполне миролюбиво и даже с юмором, а потом возвращается в море: «Ветер дунул, превратив яхту в точку».
На рабочей кассете, где Высоцкий пробует разные варианты песни377, встречаются следующие строки, которые произносятся от лица других людей: «Мореплавателя-одиночку встретить — / Всё равно что черного кота», «Знают у нас даже дети: <.. > Мореплавателя-одиночку встретить — / Всё равно что катафалк и гроб». То есть, по их мнению, лирический герой приносит одни несчастья. И ровно то же самое они будут говорить ему в лицо: «А дальше — больше, — каждый день я / Стал слышать злые голоса: / “Где ты — там только наважденье, / Где нет тебя — всё чудеса. <…> Как дым твои ресурсы тают, / И сам швыряешь все подряд. / Зачем? Где ты — там не летают, / А вот где нет тебя — парят”» («Мне скулы от досады сводит…», 1979). С этим же стихотворением у «Мореплавателя-одиночки» наблюдается еще один общий мотив: «Парусиновые брюки, две сорочки — / Вот и весь его большой гардероб» /5; 438/ = «Фартило мне, земля вертелась, / И, взявши пары три белья, / Я — шасть! — и там. Но вмиг хотелось / Назад, откуда прибыл я» /5; 232/. В обоих случаях мы видим неприхотливость в одежде самого Высоцкого.
Личностный подтекст в «Мореплавателе-одиночке» подтверждают и другие переклички.
1. Мотив одиночества, характерный для лирического героя: «У меня запой от одиночества» («Про черта»), «Что могу я один? Ничего не могу!» («Конец охоты на волков»), «Я снова — сам с собой, как в одиночке, / Мне это за какие-то грехи!» («Песенка плагиатора, или Посещение Музы»; черновик /2; 510/), «И вновь один штурмую высоту» («О прыжках и гримасах судьбы»; неопубликованная рукопись), «Низко лечу я, отдельно от всех, одинокая чайка» («Романс миссис Ребус»), «Я ухожу отдельный, одинокий / По полю летному, с которого взлетают» («Ну вот и всё! Закончен сон глубокий»), «И командой брошенный / В гордом одиночестве лайнер» [602] [603] [604] [605] («Жили-были на море…»), «Настрадался в одиночку, / Закрутился блудный сын» (частушки к спектаклю «Живой», 1971). Последнюю характеристику применяет к себе и лирическое мы в «Мистерии хиппи»: «Но блудные мы сыновья». Поэтому так близка была Высоцкому исполнявшаяся им «Песня акына» (1971) на стихи Вознесенского: «Пошли мне, Господь, второго, / Чтоб не был так одинок!».
602
Сравним с положением лирического героя в «Человеке за бортом» и «Балладе о брошенном корабле»: «Так ему, сукину сыну! / Пусть выбирается сам», «И погоду, и случай / Безбожно кляня, / Мои пасынки кучей / Бросали меня». При этом мотив «погоду… кляня» перейдет в «Райские яблоки»: «Пролив слезу и головы склоня, / Бродяжья труппа, грязь и дождь кляня» (АР-3-164). Да и мотив «Пролив слезу» находит аналогию в балладе: «Кто чувствительней — брызги сглотнули». Кроме того, в обеих песнях герой называет себя братом: «Как же так — я ваш брат…» = «Молчать негоже, брата хороня!».
603
Климов Г. Помню // Владимир Высоцкий: четыре четверти пути. М.: ФиС, 1988. С. 70.
604
Москва, рабочая запись для к/ф «Ветер “Надежды”» (октябрь 1976).
605
Как в песне Новеллы Матвеевой «Кораблик» (1961): «…Сам себя, говорят, он построил, / Сам себя, говорят, смастерил. / Сам смолою себя пропитал, / Сам оделся и в дуб, и в металл, / Сам повел себя в рейс, / Сам свой лоцман, / Сам свой боцман, / Сам свой капитан!». Также и в песне Высоцкого «Всему на свете выходят сроки…» (1973) корабли используются в качестве аллегории людей.
А о своем одиночестве он говорил и друзьям. Сценарист Г ерман Климов вспоминал беседу, состоявшуюся в марте 1970-го: «Снова заговорили о Таганке, о знакомых актерах. Внезапно он погрустнел, замолчал и отвернулся к окну машины. Устал, решил я, мыслимое ли это дело быть в таком напряжении столько часов.
— Знаешь, — сказал он, — а ведь по-настоящему друзей у меня нет..»379
2. Рабочий вариант исполнения песни: «Одиночество, простите, в одиночку / В двоеночество превратив»380, - восходит к черновикам «Прерванного полета» (1973), где поэт также говорил о себе в третьем лице: «Одиночество — сольно, вдвоем / Двоеночество это уже» (АР-6-122).
3. Мотив самостоятельности и независимости в действиях: «Сам укачивал себя, сам болел»381, - уже встречался в песнях начала 1970-х: «Но позвольте самому / Решать: кого любить, идти к кому… / Но, право, все же лучше самому» /3; 271/, «Я цели намечал свои / На выбор сам» /3; 241/, «Всё верно, в каждом деле выбор — твой» /2; 460/, - и повторится в более поздних произведениях: «Занесет ли в повороте, / Завернет в водовороте, / Сам и выровню» /5; 464/, «Сам себя бичую я и сам себя хлещу — / Так что никаких противоречий» /5; 271/.
4. Сравнение главного героя с Христом: «Словно посуху, идет по воде» (С4Т-1-308), — также встречается у Высоцкого постоянно, начиная с песни «На мой на юный возраст не смотри…» (1965): «Христа Иуда продал в тридцать три, / Ну а меня продали в восемнадцать». А мотив хождения по воде впервые встретился в прозаическом наброске «Парус» (1971). Процитируем два черновых варианта: «Я, как Христос, по водам», «Я, как бог, на волнах» (АР-13-16). Нетрудно заметить, что эти набро-броски датируются 1971 годом, когда сам Высоцкий находился в возрасте Христа.
5. Строки «Мореплаватель, глядите, одиночка, / Важно держится, хотя и не брит» (С4Т-1-308) восходят к стихотворению «Вот я вошел и дверь прикрыл…» (1970), где начальник лагеря говорит лирическому герою: «Права со мной качаете, / А вас еще не брили!». А позднее он и сам скажет об этом в песне «Ошибка вышла» (1976), где действие также происходит в тюрьме: «Он дока, но и я не прост — / Давай права качать: / Мол, за пристрастный ваш допрос / Придется отвечать!» /5; 392/.
6. В строках «Мореплаватели эти одиночки / Много двигаться должны — или гроб!» (С4Т-1-308) повторяется мысль из «Приговоренных к жизни» (1973): «В дорогу живо — или в гроб ложись! / Да, выбор небогатый перед нами». Здесь — «перед нами», там — «перед ними» (то есть перед «мореплавателями-одиночками», в образе которых выступает лирическое мы Высоцкого). Поэтому в песне «Давно смолкли залпы орудий…»(1968) было сказано: «Но каждый в дорогу готов» (АР-4-96).
7. Известна фонограмма авторского исполнения «Мореплавателя-одиночки» осенью 1976 года, и этим же временем датируется начало работы над песней о Бермудском треугольнике. Треугольник этот расположен в Мексиканском заливе. Высоцкий же, как известно, впервые побывал в Мексике еще в 1975 году [606] и наверняка посетил в том числе Мексиканский залив. Выступая на географическом факультете МГУ 24 ноября 1978 года, он предварил исполнение «Письма с Канатчиковой дачи» традиционным вступлением и, говоря о Бермудском треугольнике, сказал: «Я там был, плавал». А в «Мореплавателе-одиночке» главный герой, опровергая слухи о своей якобы гибели в Бермудском треугольнике (вспомним, что при жизни Высоцкого постоянно возникали слухи о его смерти), заявлял: «Это утка, это бред — всё до строчки! — / И простите, если резок и груб, — / Я там плавал:, извините, в одиночку: / Он совсем не треугольник, а — куб!».
606
Дневниковые записи Аллы Демидовой за 1975 год гласят: «20 января…“Гамлет” — видимо, последний в этом сезоне: Высоцкий уезжает на три месяца за границу. 26 мая…приехал Высоцкий. С бородой. Рассказывал про Мексику, Мадрид, “Прадо”, Эль Греко. Объездил полмира» (Демидова А. Владимир Высоцкий, каким знаю и люблю. М.: СТД РСФСР, 1989. С. 110).
8. Рифма «глоточку — в одиночку», которая встречается в строфе «И поведал он, что пьет по глоточку. / Чтоб ни капли не пропасть в бороде [607] , / Мореплаватель, простите, в одиночку, / Философию развел на воде» (С5Т-4-238), через год повторится в «Двух судьбах»: «После лишнего глоточку — / Глядь, плыву не в одиночку: / со старухою».
9. В октябре 1975 года Высоцкий вместе с Всеволодом Ханчиным плавал по Дону на яхте «Темпест»: «Высоцкий подсаживается все ближе и ближе ко мне.
607
Как в стихотворении «Бывало, Пушкина читал всю ночь до зорь я…» (1967): «Правда, пиво, как назло, / Горьковато стало, / Всё ж не можно, чтоб текло /Прям куда попало'.» /2; 36/. Эта же мысль проводится в черновиках: «Как позволить градусам — / Не пойму до гробу! — / Расплескаться по усам, / Не попав в утробу» /2; 343/. Именно поэтому мореплаватель-одиночка «пьет по глоточку» — чтобы «градусы» не «расплескались по усам» и «не пропали в бороде».