Выйдя из самолета, я направился-таки за моими солдатиками, держась чуть поодаль, футах в двадцати-тридцати. Вместе с парой других бойцов они забрались в БМП, и, как только машина тронулась, я, уже не скрываясь, догнал ее, с размаху хлопнув ладонью по броне. Взвизгнули тормоза – я прыгнул в кузов. Устроившись, я постучал дважды. Международный свод сигналов для автостопщиков: один раз – «стой», два – «поехали».

Парни уставились на меня, как на привидение, – за исключением Джека, который, наоборот, заговорщически подмигнул. Пока БМП ползла по холмам, я снова подумал о том, до чего же красивое место Вьетнам. Тут все почти как у нас, в Больших Дымящихся Горах [41] . Хотя, понятно, и жарче. Высоченный вечнозеленый лес. Важные удоды с королевскими хохолками, дронго [42] в своих разбойничьих масках и голубые зимородки носятся и трещат на сто голосов среди тиковых стволов высотой с корабельные мачты. Хлебные деревья гнутся под тяжестью стофунтовых плодов. Запах от них, правда, так себе, но выручают пышные заросли жасмина, цветущего вдоль дороги. Я почти было растворился в этой умиротворяющей красоте, как вдруг услышал крик лесного филина. Он звучит пугающе, словно женщина зовет на помощь где-то в глубине джунглей. Не просто так вьетнамцы считают встречу с этой птицей дурным знамением.

Я и сам не заметил, как наша БМП остановилась у сельской церквушки, построенной еще при французах. Больше вокруг не было ни одной постройки, если не считать старого кладбища. Видать, из-за него эту зону высадки и назвали «Могильный камень». Шестнадцать или восемнадцать вертолетов дремали неподалеку, на склоне холма. Это были те, что прилетели утром.

Джек посоветовал мне двигать с ними – на одной из этих машин, которая до заката должна была перебросить парней глубже, в зону высадки «Джейн», где и стояла теперь рота «Браво». Я решил, что не упущу этот шанс.

Я направился в штабную палатку, увидел капрала за столиком и, как это теперь вошло у меня в привычку, сразу перешел на командный тон:

– Вертушка в зону высадки «Джейн», «тыща-восемьсот»! Есть такая?

Он посмотрел на меня озадаченно, но отрапортовал:

– Так точно, сэр!

– Прекрасно! Внесите меня в список.

– Эм-м… Разрешите узнать ваше звание, сэр?

– Гражданский.

– Гражданский, сэр? Боюсь, вам следует решить это с майором.

Майор, о котором он говорил, как раз входил в палатку в сопровождении еще одного офицера. Капрал дождался, пока те закончат разговор, и объяснил ситуацию. Повернувшись ко мне, майор уточнил:

– Значит, это вам надо в зону высадки «Джейн»? Откуда вы?

– С юга, – напустил я тумана. – Мне надо кое с кем встретиться.

И это сработало.

– Ясненько… – сказал майор, бросив на меня эдакий понимающий взгляд.

Вот как действует «эффект ЦРУ» – чистая магия!

– Ясненько, – повторил майор. – Хорошо. Капрал, внесите мистера Донохью в список.

– Вы уже обедали? – спросил меня майор, и я признался, что нет. Тогда он весьма любезно приобнял меня за плечо и отвел в столовую, где мы уселись за один столик.

За едой мы поболтали о всяких местных делах. С непривычки трудно было поверить, что целый майор вот так запросто ведет светские беседы со мной, простым парнем, который и в лучшие-то свои годы в морпехах не выслужился выше рядового. Зато уж в деле развешивания лапши по ушам я, как оказалось, был как минимум генералом. Выбрав момент, майор наклонился ко мне и спросил с самой доверительной интонацией:

– Может, поделитесь, что у вас за задание? Ну хоть в двух словах.

– О, разумеется, – говорю я. – Видите ли, у меня там сводный брат, в этой вашей роте «Браво». Так вот, я просто привез ему пивка из дома.

Услышав это, он прыснул и покачал головой:

– Да уж, вы, ребята из Сайгона, все такие. Слова в простоте не скажете.

Тем временем стукнуло шесть часов вечера, или же, на местном жаргоне, «тысяча-восемьсот». Пришлось распрощаться с любопытным майором – со всей признательностью – и направиться к вертолету.

Я забрался в вертушку в компании с двумя моими новыми знакомыми, возвращавшимися после госпиталя. Это был Белл UH-1, «Ирокез» или, как его еще называли, «Хьюи», – тяжело вооруженная машина с двумя пулеметами по бортам. За все мои годы в морской пехоте я летал на вертолете только раз, да и то в больничку – после небольшой автомобильной аварии на тренировочной базе Вьекес в Пуэрто-Рико. На заре времен санитарная эвакуация и была почти единственной задачей для вертолетов. Несмотря на то что армия заказала свои первые «Сикорски» аж в 1941 году и даже применяла их в Бирме три года спустя, спасая сбитых летчиков. В крупных делах военные в те годы все еще полагались на парашютный десант. В Корее вертолеты стали использовать уже побойчее – для разведки, снабжения и все той же эвакуации раненых, спросите у любого фаната «М.А.S.H.» [43] . Первые пробные высадки вертолетного десанта состоялись лишь здесь. Сам Джими Хендрикс, когда еще недавно тянул лямку в ВДВ, прыгал со старым добрым парашютом в Форте Кэмпбелл – пока армия, наконец, не предпочла от него избавиться, вышвырнув на гражданку по «уважительным причинам». Один из его командиров потом заявил, что «мозги у него набекрень, только о своей гитаре и думает – какая уж тут служба» [44] . Впрочем, в этих краях Джими, конечно, не был. Во Вьетнаме вообще была предпринята лишь одна действительно крупная парашютная операция, «Джанкшн-Сити» в 1967-м, когда наше командование выбросило 845 десантников над джунглями, где они потом восемьдесят два дня искали штаб-квартиру Вьетконга. В остальном это была уже самая настоящая вертолетная война – первая в истории. Двенадцать тысяч машин и сорок тысяч пилотов, не считая наших союзников из Королевских ВВС Австралии, – весь этот флот барражировал над страной, высаживая или, наоборот, забирая солдат из таких мест, куда раньше могли добраться только парашютисты.

На «Хьюи» тут принято летать, держа бортовые створки распахнутыми, и, признаюсь честно, мне стало не по себе, когда мы взяли курс на Хайланг, что в провинции Куангчи. Это ведь всего в часе пути от демилитаризованной зоны, так что земля там, внизу, была уже отнюдь не дружественная.

Еще одна неприятная особенность вертолетов, с которой мне пришлось познакомиться, – это то, что ветер задувает воздух снаружи внутрь. А я, как назло, пустил газы, так что экипаж и джи-ай, с которыми я делил кабину, чуть не задохнулись. Во всяком случае, носы они морщили очень выразительно. В какой-то момент пилот выключил двигатель и проорал:

– Так, все! Это уже ни в какие ворота. Все на хрен за борт!

Машина натурально начала падать. Я с ужасом представил себе, что еще полминуты – и мы разобьемся в самом сердце вражеской территории. Тут оба пилота переглянулись, расхохотались и перезапустили мотор. Наша вертушка выровнялась, устремляясь вверх. Ни хрена себе шуточки у них!

К моменту нашего прибытия в зону высадки «Джейн» в Куангчи уже вечерело. Вертолет сел в пустом холмистом поле, где присутствие человека выдавал разве что флагшток с ветроуказателем, который воткнули, обозначив место для безопасной посадки. Едва мы попрыгали на землю, как вертушка тут же взмыла в воздух, шумя лопастями, и скрылась из виду. Зато неизвестно откуда явились бойцы со своим старшиной.