– Можно, но она убьет того, кто за ней смотрит. Она может ходить по верхним тропам, а я по средним, поэтому она меня будет видеть, а я ее нет.

– А если попробовать ее выманить? – Алеш усиленно продумывал эту идею. – Вас двое, ты и Жур, кто может выходить в астрал. Подумай, что тут можно сделать, – попросил он.

На его слова Листи только пожала плечами:

– Подумаю. Но пока ничего в голову не приходит.

Алеш поощрительно похлопал ее по руке:

– Ничего, мы вместе придумаем.

Утром скончался один из охранников караванщика. Встал, развел костер и упал замертво. Вокруг него столпились носильщики, возбужденно обсуждая его смерть. Такого поворота Алеш не ожидал, убийца преподносит сюрприз за сюрпризом, причем не всегда его мотивы явно видны. Вот и эта смерть была за гранью понимания агента. Своим бойцам Прокс запретил близко подходить к краурам и охране караванщика. Сам караванщик с ничего не выражающим лицом смотрел на мертвого охранника, и только глубоко в его маленьких глазах вспыхнул и погас опасный огонек.

– Всем отойти на три шага, – приказал Прокс. – Краурам собраться в одном месте и не расходиться. Тени, бойцы, взять их под контроль, в случае несоблюдения приказа кем-либо открыть огонь на поражение.

Взволнованные носильщики столпились отдельно, их окружили бойцы в полной решимости применить оружие.

– Листи, посмотри, что с ним, – попросил он магиню.

Та внимательно осмотрела тело и беспомощно взглянула на Алеша:

– Я не знаю, следов магии нет и ауры тоже.

– Он отравлен, – прозвучал за спиной очень спокойный голос.

Прокс обернулся, прямо за ним стоял Жур и чесал повязку на голове; его взгляд, полный равнодушия, был устремлен на мертвого.

– Почему ты так решил? – Прокс снизу смотрел на хвостатого. Тот сморщил мордочку, напоминающую поросячью, и ответил:

– Посмотри на его пальцы.

– А что с ними не так? – Грапп рассматривал сжатые в кулаки руки охранника и не видел ничего необычного. – Руки как руки.

– Так сжимаются пальцы после отравления ядом паука шарши, они водятся в наших лесах. Когда они останавливаются, то издают звук «шарши, шарши», трут лапки о кору. Они кусают не больно, но потом через полкруга жертва от их укуса погибает. У нее начинаются судороги, пальцы ног и рук скрючиваются, вот как у него, – показал он лапой и отошел.

– Эй, как выглядит этот паук? – крикнул вдогонку Алеш, тоже отходя от мертвеца.

– Паук как паук, величиной с кулак, но тут его нет, – обернулся шаман.

– Жур, иди сюда, – приказал Алеш. – Объясни, почему ты считаешь, что его тут нет?

– Запах. Мы чувствуем его запах и близко не подходим. А тут пауком не пахнет.

– Мы что, смогли притащить этого паука с собой из ваших лесов? – Алеш был полностью сбит с толку.

– Нет, они не покидают своих гнезд. Если только его принесли сюда. Но я уже говорил: его тут нет.

– Жур, следы от укуса остаются? – Алеш понимал, что Жур единственный, кто может пролить свет на смерть телохранителя караванщика. Ему надо было понять: смерть произошла в результате несчастного случая или убийства?

– Место, куда попал яд, светлеет, – ответил хвостатый и, потеряв интерес ко всему остальному, уселся лопать кашу.

Алеш осторожно подошел к телу и перевернул. Пальцы мертвеца были скрючены, а лицо напоминало застывшую навеки маску боли. С трудом разжав пальцы, он увидел светлое пятнышко с темной точкой на ладони.

– Жур, хватит жрать, иди сюда, – позвал он шамана, тот неохотно отложил тарелку и подошел. – Так выглядит укус? – спросил Алеш.

– Нет, – посмотрев на руку, ответил недовольный древесник. Прокс стал искать другие следы, а лохматый добавил: – Так выглядит укол ядом.

Прокс медленно поднял голову и посмотрел на Жура:

– Какой укол?

– Если иглу смазать ядом и воткнуть ее, останется такой след, мы так иногда охотимся. – Он невозмутимо смотрел на Прокса.

– Жу-ур, – протянул Прокс, – скажи, а иглу с ядом ты унюхать сможешь?

– Нет, хозяин, только запах паука, – ответил равнодушно древесник, его совершенно не волновали смерть охранника и суета в лагере, он был недоволен, что его оторвали от каши.

Значит, все-таки убийство, подумал Грапп.

После недолгих сборов караван двинулся дальше. Грапп шел темнее тучи. То, что происходило в караване под его охраной, совершенно выбило его из равновесия. Противник был рядом, это он понимал очень отчетливо, но не только не мог его обнаружить, он не знал, где тот нанесет следующий удар. Самое плохое было в том, что Грапп уже давно потерял инициативу, ему нужен был ход, который поможет раскрыть убийцу, но, сколько он ни думал, ничего в голову не приходило.