К чёрному провалу в земле, который, собственно, и был входом в знаменитые Подземелья Желаний, мы подошли на рассвете, то есть в то время, когда был хотя бы минимальный шанс пробраться туда незамеченными. Вокруг, естественно, никого не было, во всяком случае — открыто. Но я совершенно не удивился бы, узнав, что Карло заслал сюда парочку наблюдателей, дабы убедиться, что я таки отправился выполнять заказ.

— Вот он, вход в катакомбы, — Лина кивнула в сторону провала, наполовину скрытого неизбежным туманом, — посидим или сразу пойдём?

— А чего сидеть? — я покосился на зияющую дыру, из которой отчётливо тянуло плесенью и гнилью. Надеюсь, там не валяются прямо у входа останки неудачников, ставших обедом местных обитателей — это было бы не слишком приятно.

— Насчёт останков ничего тебе сказать не могу, тут, говорят, каждый раз по-разному, — не стала спорить моя спутница, — иди за мной, я лучше знаю дорогу.

— Нет, так не пойдёт, — я опустил сумку на землю и присел на валяющийся неподалёку камень, — сейчас ты быстренько рассказываешь как и куда идти, а потом шагаешь за мной, и никак по-другому.

Девчонка недовольно зыркнула на мня из-под капюшона, но подумала и опустилась на соседний булыжник.

— В общем, так, — начала она, — первый уровень уходит вниз шагов на триста, а потом тянется почти прямо, к воротам на второй уровень. Если идти обычным шагом, делая привалы раз в четыре часа, а примерно в середине пути остановиться на ночёвку, то дойти можно к завтрашнему вечеру.

— Сюрпризы какие-нибудь тут есть?

— Ясен пень, — она удивлённо покосилась на меня, а я мельком удивился использованию такого чисто земного выражения, — это не бульвар в столице, а старые катакомбы, тут сюрпризы — и живые, и не очень — на каждом шагу. Только никакой карты ловушек не существует, слишком тут всё непостоянное, так что…

Я жестом остановил её, и к чести девчонки, она тут же послушно замолчала, внимательно уставившись на меня и вопросительно подняв бровь. Прижав палец к губам, я бесшумно встал со своего камня и скользнул к чернеющему провалу. Встал сбоку и превратился в слух: нужно было понять, насколько близко существо, осторожные шаги которого я расслышал.

Без особой надежды я поднял руку, сложив пальцы в условный жест Ловчих, означающий «стой и молчи», и уже почти без удивления увидел ответный — «понял, принял». Хм, с каждой минутой у меня к девочке всё больше вопросов… Но их вполне можно отложить до более спокойных времён.

Тем временем тот, кто прятался от нас прямо рядом с входом, забеспокоился — видимо, из-за наступившей полной тишины — и шевельнулся, причём так неудачно, что сдвинул с места камешек, который бодро укатился куда-то вниз.

Мы переглянулись: интересно, это он кого рассчитывает таким образом поймать? Точно не нас… Лина насмешливо скривилась, мол, даже обидно!

Я в ответ пожал плечами: идти-то надо, значит, этого спрятавшегося нужно побыстрее нейтрализовать и двигаться уже в катакомбы. Так как было очевидно, что Лина знает условные жесты Ловчих, то я решил не изобретать велосипед и использовать именно их. Поднял руку и показал, что пойду первым, а ей следует идти через три шага за мной. Она кивнула и в свою очередь поинтересовалась — тоже условным знаком — нужно ли уничтожать следы нашего пребывания. Я подумал и показал, что не обязательно: вряд ли тут в это время будет много желающих покормить собой монстров, а через пару часов всё равно туман съест все следы.

Глубоко вздохнув, я сделал мягкий, практически бесшумный шаг вперёд и, оглянувшись на почти полностью утонувшие в тумане нагромождения камней и остатков домов, шагнул в провал. Вместо затхлого воздуха в темноте меня встретил мощный удар в челюсть, от которого я банально рухнул на землю и провалился в никуда.

Я открыл глаза и с некоторым трудом переключился на иную реальность: вокруг не было ни тумана, ни развалин, ни тёмного провала в катакомбы. Зато была светлая лесная поляна, свежий воздух и прочие радости жизни. И всё было бы совершенно замечательно, если бы в комплекте с полянкой не шли три чрезвычайно агрессивно настроенных существа, ещё совсем недавно бывшие моими друзьями. Но эту мысль я старательно загнал куда-то на периферию сознания, чтобы она не мешала мне принимать здравые решения, не испорченные туманом сентиментальности.

— Мне кажется, ты ошиблась стороной, разве нет? — в голосе дэйта слышалось недовольство пополам с удивлением: то, что Кира встала рядом со мной, а не с ними, его явно смутило и озадачило, — с каких пор ты стала симпатизировать Ловчим?

— Может быть, с тех самых, как поняла, что от них тоже может быть польза? — невозмутимо ответила Кира. — А вот чтобы я обязана была отчитываться перед тобой в своих поступках — этого я точно не припоминаю.

— Нам… Отдай его нам… — Фишер сделал шаг вперёд, не отводя от меня ненавидящего взгляда тёмных глаз. — Ловчие — это настоящий деликатес…

— Обойдётесь, — небрежно отмахнулся от него Антон и не заметил, как переглянулись Фишер и Диана. А вот я обратил внимание на эти гляделки и понял, что не все твари Изнанки, выбравшие себе в качестве временных вместилищ ребят, испытывали друг к другу даже отдалённое подобие симпатии. Некрофаги прекрасно понимали, что дэйт собирался пообедать сам и не планировал ни с кем делиться. И явно были от этого не в восторге.

— На твоём месте я почаще оглядывался бы, Антоха, а то останешься без головы, — я внимательно следил за перемещениями всей троицы, — мне, конечно, тебя нынешнего уже не очень жалко, да и болотник вряд ли насытился одной сомброй… Так что считай это жестом доброй воли.